Указатель вертикальной скорости на этом чудо-агрегате
отсутствовал как класс, поэтому Дима, то и дело косясь на
высотомер, стал пристально всматриваться вперед, наблюдая, как
передний край летного поля медленно ползет вверх, в то время как
дальний опускается к горизонту. Где-то в десятке метров от границы
леса он наметил участок, визуально остававшийся неподвижным, – вот
он-то и будет точкой выравнивания. Целясь капотом в это самое
место, можно регулировать интенсивность снижения без всяких
приборов. Однако слишком опускать нос тоже нельзя, иначе аэроплан
начнет разгоняться, как катящиеся под горку санки, и тогда
получится перелет. Интересно, какая у него посадочная скорость?
Подул ветер, «этажерку» качнуло, и Дима чуть увеличил крен,
помогая себе педалями, чтобы легкий аппарат не снесло в сторону
деревни. Земля стремительно приближалась. Верхушки деревьев
промелькнули под колесами, и в тот же миг выкошенная стерня
аэродрома скрылась из глаз, спрятавшись под плоскостью крыла.
Впереди маячила лишь затянутая в шлем голова Манлефа да разливалось
синевой бескрайнее небо. Дима потянул ручку газа на себя, сбрасывая
обороты до минимума, и посмотрел вбок: линия горизонта поднималась
все быстрее и быстрее, вдалеке мелькали, уносясь назад, отдельные
макушки наиболее высоких деревьев. Рано. Еще рано. Вот теперь
пора!
Короткими и осторожными движениями Дима начал подтягивать
рукоять управления к груди. Спина напряглась, привычно ожидая пинка
от негостеприимной поверхности планеты, «этажерка» на мгновение
зависла между небом и землей, словно раздумывая, не вернуться ли ей
обратно в привычную стихию… и все-таки приняла решение. «Дзынь!
Дзынь-дз-дз-дзынь-дыдынь!» – запел колокольчик, и Дима ответил ему
дробным стуком зубов, когда самолет, скрипя и грохоча колесами,
запрыгал по кочкам и ухабам летного поля. Качнулись педали – Манлеф
взял управление на себя, решив зарулить «Хорнер» на стоянку
самостоятельно. Диме вспомнилась присказка, которую любил в свое
время повторять отец, обучая его, еще мальчишку, авиационным
премудростям: летчик жив – полет удался. Ну, вот и хорошо, что
так.
– Отлично! Просто прекрасно! – Капитан Дитлиф остался, кажется,
крайне доволен произведенной демонстрацией, когда «Хорнер» замер
точно у самой кромки летного поля.