Вновь набрав высоту, Дима повернул в сторону аэродрома. Серая
хмарь понемногу рассеялась, выглядывающее из-за облаков солнце
стремительно высушивало намокшую степь. Ветер отогнал грозовые
облака далеко на восток, и потому характерные для них воздушные
потоки, вызывавшие болтанку, вроде бы улеглись. Дима оглянулся:
Алекс шел чуть позади и справа, а Дирк летел значительно ниже, при
этом его «Хорнер» вел себя как-то нервно, раскачиваясь по кренам,
словно пилот угодил в зону турбулентности. Если там и впрямь есть
какое-то устойчивое воздушное течение, то почему Дирк не возьмет
чуть выше или ниже? Возможно, самолет поврежден или шальная пуля
пробила стабилизатор, в силу чего машина потеряла устойчивость.
Взглянув вниз, Дима чуть разжал затекшие на ручке пальцы: борьба
с непокорной грозовой атмосферой вытянула из него последние остатки
сил, мышцы предательски ныли.
Аэродром приближался. Судя по тянущимся в небо дымам, внезапный
артиллерийский налет все же нанес им существенный урон: на месте
полевой кухни зияло несколько крупных воронок, штабная палатка
вроде бы тоже перестала существовать, превратившись в обгорелую
груду мусора. Стоявший на ремонте «Хорнер», похоже, уцелел, хотя
издалека его было толком не разглядеть.
Убрав обороты, Дима перевел свой аэроплан в снижение. Садиться
придется осторожно: летное поле перепахано глубокими воронками, да
и ветер преподносит сюрпризы, то стихая, то задувая с новой силой.
Бросит в такую яму – и костей не соберешь. Дима вновь с тревогой
обернулся: самолет Дирка скользил уже над самой землей, едва не
цепляя колесами кустарник. Вроде бы не дымится, но держится в
воздухе неустойчиво, да и скорость высоковата, на такой скорости
сесть будет трудно, машина «воспарит», едва коснувшись летного
поля. Показав Алексу жестом продолжать заход, Дима позволил машине
Дирка вырваться вперед и пристроился следом.
Вот триплан перевалил через низкие заросли, очерчивавшие внешние
границы полевого аэродрома, вот клюнул носом, коснулся травы
сначала одним колесом, потом другим, вновь поднялся в воздух, затем
просел на хвост, оставив за собой длинную глубокую борозду, а потом
почти отвесно рухнул вниз. Излишки скорости и большая площадь трех
легких крыльев сделали свое дело: «Хорнер» отскочил от земли, точно
каучуковый мячик, развернулся и, проскользив по инерции с десяток
метров юзом, подломил одну из стоек шасси. С треском разлетелся
деревянный винт, среднее крыло сложилось, не выдержав мощных
вибраций, затем подломилось верхнее, и самолет замер в облаке пара,
завалившись набок.