Все-таки находиться в чреве обстреливаемой противником летающей
махины, которой ты не можешь управлять, было и непривычно, и
страшновато. Особенно глядя на здоровенные пробоины с лохматыми
рваными краями, красноречиво свидетельствующие о том, что прочная
на вид обшивка цеппелина из просмоленной ткани не способна защитить
находящихся внутри людей от пуль.
А потом вновь затарахтели пулеметы, и Диме стало не до мрачных
раздумий. Толчками убегала в чрево плюющегося огнем орудия лента,
осыпаясь вниз медным дождем гильз, от грохота заложило уши, а
густой пороховой дым заполнил все вокруг полупрозрачной белесой
пеленой. Как только «Зольдер» выпустил в небо сверкающую цепочку
трассеров, Дима, подхватив опустевший короб, бросился к
арсеналу.
Едва он ухватил полную укладку за тонкую неудобную ручку, как
цеппелин вновь затрясся от частых попаданий. Оглушительно хлопала,
разрываясь, лакированная ткань, пронзительно визжали пули, ударяясь
в металлические шпангоуты. Дима едва успел упасть на палубу
навзничь, как прямо над его головой разлетелся вдребезги фрагмент
деревянной обшивки центральной переборки, разбрасывая вокруг острые
щепки. Подняв слезящиеся от порохового дыма глаза, он вновь
подхватил успевший соскользнуть в сторону из-за отчетливого крена
палубы короб. Не разгибаясь, на карачках, подтащил его к турели,
привычным движением откинул крышку и, заправив непослушными
пальцами ленту, взвел тяжелый затвор. Однако «Зольдер» молчал.
Эрдман лежал на боку, привалившись к переборке и обхватив
ладонью левое плечо. Меж пальцами струилась густая темно-алая
кровь. Ее оказалось гораздо меньше, чем можно было бы ожидать при
подобном ранении, – видимо, пуля прошла вскользь, не задев крупных
кровеносных сосудов, а по лицу пулеметчика можно было сделать
вывод, что страдает он не столько от боли, сколько от досады.
– Аптечка… там… – указал подбородком Эрдман. Дима поспешил в
указанном направлении, где на одной из внутренних стенок отсека был
закреплен невысокий деревянный шкафчик. Порывшись среди
многочисленных пузырьков и флаконов с непонятным содержимым, он
отыскал наконец моток бинта и бросился обратно к раненому. Сурганец
благодарно кивнул и принялся заматывать руку, придерживая свободный
конец бинта зубами.
Справа застрекотал пулемет Алекса: обернувшись, Дима увидел, что
тот буквально повис на ручке «Зольдера», пытаясь скомпенсировать
отдачу. До оставленного без присмотра пулемета Эрдмана было всего
несколько шагов. Дима взялся за теплую еще рукоять, повел стволом
вправо-влево, вверх и вниз. Ага, орудие свободно поворачивается
лишь на определенный угол, упираясь в стопоры. Что ж, вполне
разумно – иначе стрелок, чего доброго, продырявит обшивку
собственного дирижабля. А вот и спусковая скоба, расположена не
слишком удобно, но привыкнуть можно. Дима проверил положение
затвора и коротко нажал на спуск: пулемет, дернувшись, гулко
лязгнул, на носок башмака упала горячая гильза.