– Вал мотора, ремень, редуктор, механизм заряжания.
Синхронизация! Понятно?
«Понятно, чего ж непонятного. Мог бы и сам догадаться», – с
досадой подумал Дима. Еще раз обошел самолет, заглянул под днище,
показал рукой на торчащий из-под брюха вместительный металлический
цилиндр.
– Это что?
– Баллон! – радостно заулыбался рыжеволосый. – Газ! Водород,
метан, чуть-чуть угарный газ. Пиролиз угля, пых-пых! Да?
Какой «пых-пых» произойдет, если в этот баллон попадет вражеская
пуля, Дима решил на всякий случай не уточнять.
– Залезай внутрь! – все так же улыбаясь от уха до уха, пригласил
Манлеф. – Давай я помогу! Нет, не сюда, назад!
Вскарабкавшись на крыло, Дима осторожно, стараясь не наступать
на хрупкую обшивку, забрался в тесную вторую кабину, расположенную
чуть позади и выше первой. Аэроплан качнулся и жалобно заскрипел,
точно несмазанная больничная кровать. Так, поясной ремень с
примитивным замком, под ногами педали, между колен – вполне
привычная, чуть изогнутая кочергой ручка управления. Авиагоризонта
нет и в помине, вместо него – запаянная стеклянная трубка, внутри
которой плавает в масле небольшая горошина: с помощью этой
штуковины толком можно определить разве что уход самолета в
скольжение. А это что? Какое-то медное коромысло с грузиком в
центре, похожее на древние аптечные весы. Дима коснулся
поблескивающего золотом устройства, и конструкция качнулась, тут же
вновь заняв нейтральное положение. Механический указатель крена!
Что ж, лучше, чем вообще ничего.
На всякий случай Дима выглянул наружу – видимость из кабины вниз
была не просто хреновой, а вообще никакой. Вместо травы летного
поля он мог разглядеть только блестящую поверхность широченного
нижнего крыла. Как он ни тянул шею, до боли и хруста в позвонках,
как ни скашивал глаза, землю из кабины невозможно было увидеть в
принципе. А как, извините, выравниваться? Как определить точку
касания, момент выдерживания машины на посадке?
– Манлеф! – позвал он и указал пальцем вниз. – Земля! Не
видно!
– Да-да, не видно, совсем-совсем! – радостно закивал
паренек.
Дурной он, что ли?
– А посадка? Как?
Манлеф протянул руку к крошечной металлической полусфере,
закрепленной сверху на приборной панели, и хлопнул по ней ладонью.
Полусфера издала тонкий мелодичный звон.
– Колеса на землю бух, звоночек дзынь-дзынь, понятно? – пояснил
он сию нехитрую технологию. – Когда дзынь-дзынь, ты уже
приземлился, ага?