Время Волков. Бастард - страница 8

Шрифт
Интервал


У Джона не было матери.

Ему всегда уделяли меньше внимания, чем брату, и он быстро к этому привык, однако почти все время братья проводили вместе. Они слушали сказки старой Нэн, бегали по коридорам замка и дрались на палках.

Сноу было четыре, когда они впервые поссорились. Было бы хорошо, будь дело в какой-нибудь глупой игрушке или в соперничестве, но дело было в Джоне.

Леди Кейтлин должна была вскоре родить и не могла приглядывать за сыном. Она вообще не выходила из покоев — зима была слишком суровой для женщины на сносях. Вода во рву покрылась коркой льда, а во дворе лежали сугробы.

Забраться на стену и играть там было идеей Сноу. Они пытались перекричать друг друга, размахивали палками и выкрикивая имена героев прошлого. Джон был меньше своего брата и получал палкой гораздо чаще.

— Я Криган Старк, лорд Винтерфелла! — выкрикнул он.

— Ты не можешь быть лордом Винтерфелла. Ты бастард, Джон, — Робб говорил поучительным тоном, будто перед Джоном стоял не он, а его мать.

Что-то загорелось в груди бастарда, что-то, совсем непохожее на слезы. Злость.

Джон хотел дать Роббу в глаз, но нога заскользила по камню, и он неуклюже рухнул, ударившись коленом. Боль молнией прошлась от колена в спину, и слезы сами навернулись на глаза.

Робб засмеялся.

Джон вскочил, схватив палку и ударил брата. Тот отбил, не прекратив смеяться. Джон бил еще и еще, попал по пальцам, вызвав недовольный вскрик. Робб выронил палку, и Джон ударил его снова — по лицу. Хотел ударить еще, но замер, глядя на брата.

Рыжеволосый мальчик всхлипнул, а из ссадины на щеке потекла кровь. Робб толкнул его со всех сил.

Джон отступил назад, неловко перебирая ногами, но попал на то же место и снова поскользнулся. Он переступил назад, пытаясь сохранить равновесие, но нога нащупала лишь пустоту.

И он упал.

Со стены.

Снег резал его лицо. Холод забирался под плащ, под кафтан, под рубаху и впивался мертвыми зубами в плоть. Потрескавшиеся и посиневшие губы не были способны разомкнуться. Уши под беличьей шапкой горели от холода. Грудь дрожала, а при каждом вдохе казалось, что в нос вбивают кинжал и ребра ломают молотом. Не мерзли только ноги — их он уже не чувствовал. По бедру теплой струйкой стекала кровь.

— Кап, кап, — падала она на снег.

В ночи кровь казалась черной. Если не остановить её, он умрет от раны, которую на юге даже не заметил бы. Идти становилось все сложнее. Ноги проваливались по колено в снег, ветер бил ледяными лезвиями по щекам, по глазам... всюду, куда мог дотянуться. Он запахнул плащ увечной рукой и сделал еще один шаг.