Холод и голод — лучшие друзья бессонницы. Я прочувствовал это.
когда борясь со всё сильнее накатывающей дрожью, вдруг ощутил такое
чувство, как будто желудок вдруг принялся переваривать сам себя.
Почему-то только сейчас я осознал, что не ел больше трёх лет. Но я
упустил и ещё кое-что по страшнее — жажду; такую, что способна
свести с ума. Никогда прежде мне не приходилось так неистово хотеть
пить. Интересно: хотя бы целебный хвойный воздух поможет мне не
сдохнуть до утра?
Нащупал во тьме самые мягкие побеги лапника, оборвал их и
закинул в рот. Во время тщательного пережёвывания мне показалось на
миг, что я ем что-то действительно съедобное. Благодаря выделению
слюны жажда немного отступила, зато с удвоенной силой напомнил о
себе желудок. Спустя пару часов полубреда, когда мне чудилось, что
я то спускаюсь обратно в катакомбы, в поисках спасительной капсулы,
то иду на далёкие отсветы пожара, я наконец забылся нездоровым
тяжёлым сном.
***
Проснувшись от кошмара, в котором из вентиляционной шахты,
откинув ветки, вдруг полезли какие-то чёрные осклизлые существа, я
некоторое время лежал тихо, соотнося сон с явью. Явь оказалась
сильнее, потому что требовала срочно размять затёкшее тело. Но что
самое главное — я согрелся, пусть это тепло было зыбким и
улетучивалось при малейшем движении, но меня уже не колотило до
судорог. Решился раздвинуть ветки и выглянуть наружу: не увидел
ничего и промучился так ещё несколько часов, пока в просветах
стальных жалюзи не затеплился первый слабый свет.
Когда я выбрался из гнезда, внизу, среди елей, по распадку плыла
густая пелена тумана, на замшелых камнях виднелся иней. Из одежды
на мне остались только манжеты, ткань костюма словно истлела и
распалась на лоскуты. Чтобы не околеть и не свалиться от истощения,
необходимо было продолжать двигаться, действовать. Моя пещера —
неплохое убежище: собрать постель получше, разжечь внутри костерок
и прятаться за железной дверью от опасностей окружающего мира. Но
эта же пещера могла стать для меня и надёжным склепом. Ещё одна
ночь здесь, в таком состоянии как сейчас, и меня можно смело
вычёркивать из списка душевно здоровых граждан нашей необъятной
родины.
Светлело также стремительно, как и темнело прошлым вечером. Я
выволок наружу весь скарб, прикидывая, как всё это можно
использовать. В итоге я выровнял, зажав между камней, самый толстый
прут арматуры длиной метра полтора, затем наломал тонких ровных
веток и обложил ими прут по кругу, стянул получившееся подобие
древка проволокой. Теперь, помимо мачете в кавычках, я стал
обладателем такого же условного копья, но ведь это какое ни какое,
а всё же оружие, с которым уже не так страшно бродить по тайге. Всю
остальную мелочёвку и мотки проволоки я сложил в ведро,
заблокировал дверь пещеры в приоткрытом состоянии, и отправился в
сторону дымящейся сопки.