— Я
принесла вам поздний ужин. Молоко и хлеб. Чтобы лучше спалось на
сытый желудок, — мне почудилось, что её голос слегка дрожал. То ли
от волнения. То ли от потери крови накануне.
Петли снова
скрипнули. Дверь затворилась, погружая сеновал в сумрак.
И тогда я
ловко спрыгнул с верхних настилов, оказавшись лицом к лицу с
Вереей. От неожиданности жена старосты вздрогнула, когда
ненавистный охотник на нежить очутился прямо пред нею.
Я выбросил
вперед правую руку. Перехватил белую шею, совершенно теплую и
человеческую на ощупь. Прижал женщину спиной к дощатой стене
сеновала. Сжал пальцы. Совсем легонько. Но достаточно, чтобы
почувствовать частую пульсацию крови в жилах.
Она
выронила крынку сразу, как моя рука коснулась её тела.
Со звоном
разлетелись черепки.
Молоко
брызнуло на ноги.
Хлеб улетел
во тьму. Туда, где с лёгким присвистом шипел Кот, готовясь к
возможной битве.
Верея
запрокинула голову. Глянула на меня с вызовом.
— Хочешь
убить — убей меня, коли считаешь нужным, Ловчий. Но не мучай. Как
иной твой собрат мучает моё племя ради одного лишь
удовольствия.
Она тяжело
сглотнула. Перевела дух в ожидании своей судьбы.
И тогда я
глухо рассмеялся. Наклонился ниже. К самому её уху. Так близко, что
губы коснулись мягкой пряди волос, которая выбилась из толстой
косы. Чтобы лишь одна Верея могла расслышать мои слова:
— Я давно
научился понимать, где твари, а где нежить, добрая хозяйка. Ведь
порою человек хуже монстра, а нежить человечнее иной людской особи.
И ты не опаснее ваших пчёл на пасеке.
— Как? —
она тяжело сглотнула, но даже не попыталась высвободиться. — Как ты
всё понял?
Теперь от
неё не пахло тиной или затхлостью, которая должна была вызывать
ужас. Лишь сладкой жёлтой кувшинкой с тонким медвяным ароматом, от
которого немного кружилась моя голова.
— Ты годами
жила подле этой деревни, но лишь пугала местных, — прошептал я ей
на ухо. — Ты не трогала жителей даже когда за тобой явилась толпа
разъяренных мужиков. Напугала их. Но даже не ранила никого. И на
меня ты напала не чтобы убить, а лишь из собственного страха, — я
тихо усмехнулся и немного ослабил хватку. — Что же стало на самом
деле с тем утонувшим мальчиком, из-за которого всё началось, Верея?
— её руки тем временем уперлись мне в грудь, мягко отталкивая. —
Жена старосты — лобаста. Кто бы мог подумать?