Керенский исполнил требование большевиков -- конный корпус
отвели в район городов Псков--Остров в распоряжение Главкому
Северного фронта генерала Черемисова, явного сторонника
большевиков. И он немедленно малыми частями стал разбрасывать его
еще дальше от Петрограда.
К октябрьскому выступлению большевиков Керенский почти не имел
войск, верных Временному Правительству. А гнусный предатель,
генерал Черемисов открыто перешел к большевикам.
В ноябре месяце приток сведений к нам еще более сократился. Мы
вынуждены были довольствоваться только тем, что случайно долетало
до нас и, чаще всего, в изрядно искаженном виде. Под секретом
передавалось, что Дон новоявленную власть большевиков не признал
Всероссийской властью, и что впредь, до образования
общегосударственной всенародно признанной власти, Донская область
провозглашена независимой, в ней поддерживается образцовый порядок
и что, наконец, казачья армия победоносно двигается на Москву,
восторженно встречаемая радостным населением. Вместе с тем, росли
слухи, будто бы Москва уже охвачена паникой; красные комиссары
бежали, а власть перешла к национально настроенным элементам.
Из уст в уста передавалось, что среди большевиков царит
растерянность, они объявили Каледина изменником и тщетно пытаются
организовать вооруженное сопротивление движению, но Петроградский
гарнизон отказался повиноваться, предпочитая разъехаться по
домам.
Можно себе представить какие розовые надежды рождались у нас и с
каким нетерпением ожидали мы развязки событий. К сожалению, в то
время мы жили больше сердцем, чем холодным рассудком, не оценивая
правильно ни реальную обстановку, ни соотношение сил, а просто
сидели и ждали, веря, что ужасная гроза минует и снова на радость
всем, засияет ласковое солнце.
Между тем, дни шли своей туманной чередой, а просвета все не
было, хаос и бестолковщина постоянно увеличивались. У более слабых
духом уже заметно росло разочарование, у других определеннее зрела
мысль о бесцельности дальнейшего пребывания в армии, появилось и
тяготение разъехаться по домам. Но, что нам делать дома? Как
устраивать дальше свою жизнь? Как реагировать на то, что происходит
вокруг? Все это, по-видимому, не представлялось ясным и отчетливо в
сознании еще не уложилось. Видно было только, что неустойчивость
создавшегося положения мучит всех и вызывает неопределенные шатания
мыслей.