Но Уильям
лишь мотнул головой. Странным был этот старик, знал много, не
боялся его. Да и как живет он среди такой глуши, где вокруг — ни
души? Почему вурдалаки его не трогают, почему чертята до сих пор не
расправились с ним?
— Почто не
пьешь?
На это
Уильям молча отодвинул чарку. Хемарт поджал морщинистые губы и
подергал себя за бороду.
— Чем я
твое подозрение заслужил? Ты мне добро сделал, сыночек — и я тебе
должен по заветам Ямеса добром ответ дать. Да и как же ты такой
голодный доберешься до Брасо-Дэнто? Если ты сейчас не насытишься
хоть немного, то когда зайдешь в большой город, что станется с
тобой, а? Уж не на добрых людей ли начнешь кидаться с голодухи? А
здесь кролика испьешь — ум станет ясным, как небушко
сегодня.
Уильям не
подумал об этом. Он смутился от своей бестолковости, ведь старик
был прав. Все же пить из чарки кроличьей крови — это не пить кровь
человека. Так что он осторожно принял подношение и осушил его
махом. Кровь эта была водянистой, горькой, будто разбавленной и
пахла иначе — вонючим зверьем. Не утолила она его жажду, но чувство
сухости в горле на время ослабло, язык отлип от неба и напитался
ею, будто ожил, а Уильям почувствовал едва заметное
облегчение.
— Спасибо,
Хемарт...
— Лучше
тебе, сыночек?
— Да. А
часто... часто вы здесь... вампиров видите?
— Нечасто,
но приходят сюда порой, души окаянные. Я их также кровью кормлю, а
они и уходят...
— И они вас
не трогают?
— А я добро
от всего сердца миру несу. Сам же видишь! Служу Ямесу и посланцам
его. О лесе забочусь. Вот и лес обо мне заботится!
Уильям
рассеянно задумался. Однако не успел он переспросить, как Хемарт
подсел поближе и начал сыпать вопросами:
— Ну
рассказывай, куда ведет тебя дорога и что ищешь ты в
Брасо-Дэнто?
— Мне нужно
найти графа Филиппа.
— Конечно,
конечно, граф, наш сюзерен. Его в народе кличут Белым Вороном, —
закивал плешивой головой Хемарт. — Да, он живет в Брасо-Дэнто.
Отдохни сегодня, побудь моим гостем, спаситель мой, а завтра
отправишься к нему. Утром я покажу тебе короткую дорогу, чтобы ты
дошел за день.
— А не
могли бы вы показать мне тропу сейчас?
— Но разве
не устал ты от такой долгой дороги? Вон, из лесу пришел каким
оборванным и грязным. Верно, много тягот испытал?
Хотелось
Уильяму пожаловаться, сколько всего выпало на его несчастную долю,
но не из тех он был, кто перекладывал свои беды на других. Поэтому
лишь помотал головой, воспротивился.