— Господин,
прибыли послы из Глеофа.
— Хорошо,
Эметта. Сообщи уважаемому Брогмоту, чтобы он занялся ими, а меня
сегодня беспокоить не следует.
Служанка
присела в легком реверансе, увидела Леонарда, улыбнулась ему и
вышла из кабинета. Леонард проводил ее долгим томным взглядом,
затем обратился к графу:
— Отец,
зачем ты читаешь про южных магов?
— Это уже
вас двоих не касается, — коротко ответил Филипп. — А что насчет
тебя, сын мой...Я уверен, что
Йева не скажет ни одного лишнего слова, а вот ты... Ты рассказывал
Эметте что-нибудь про обещание Гиффарда?
Леонард
помялся с ноги на ногу, сморщил нос и кивнул. Он едва вздрогнул от
обвиняющего взора отца и уставился единственным глазом в
пол.
— И что же
ты рассказал ей?
— Сегодня
ночью Эметта заходила ко мне и... — он поправил повязку на
глазе.
— И ты
выложил все про нашего гостя? — Филипп гневно смотрел на болтливого
сына.
— Да. Ну
это же ничего не поменяет!
— Как мне
теперь сдержать обещание и перевести Уильяма в обычные комнаты,
когда он восстановится?
— Так не
переводи его, отец! — огрызнулся Леонард. — Пусть и дальше сидит
там, что толку заботиться об удобствах этого увальня, этого
рыбака... Рыбака, отец! Не ему ли быть привычным вонять тиной и
рыбьими потрохами!
Йева
побледнела, глядя на брата. Оторвавшись от книги, Него тоже
переводил усталый взгляд то на Филиппа, то на его зарвавшегося
сына. В кабинете воцарилась тишина. Наконец, Лео побелел, как снег,
когда до него дошел смысл сказанного.
— Отец,
прости. Я не подумал.
— Да, не
подумал. Не будь ты моим сыном, которому я тридцать пять лет
пытался привить разум, то несомненно бы решил, что ты недалекого
ума. Обыкновенный рыбак бережно хранил свою тайну, хранил
пятнадцать лет. И рассказал он ее мне, будучи припертым к стене. А
наследник графской фамилии, которому предстоит помогать управлять
обширными владениями, в первую же ночь вытрепал всю важную
информацию любовнице...
— Но она же
преданна и верна нам, отец...
— Дело не в
этом, а в подходе к делу. И не существует никакой преданности,
Леонард, забудь про это слово. Есть только честолюбие,
подкрепленное надеждами на светлое будущее. Эметта — весьма
корыстная особа, ты для нее лишь гарантия благополучной и сытой
жизни, не более.
Не зная,
что ответить, Лео стушевался и ковырял пол носком ботинка. Затем,
преисполнившись не находящего выход гнева, он бросил злой беглый
взор на отца. Взор этот не предназначался для того, чтобы быть
замеченным, но Филипп распознал его.