— Я не знаю...
— Кхм, а Гиффард вам ничего не
рассказывал, раз он принимал участие в вашем воспитании?
— Говорил, но там все гораздо
сложнее... Ох, Уильям, я же обещала вам принести книги! Давайте я
схожу за ними!
Между тем, рыбаку уже тяжело было не
глядеть на манящий запахами кувшин крови, поэтому он лишь довольно
согласился. И пообещав чуть позже принести книги, Йева вышла из
узилища, заперев его на засов. Она поняла, что если сейчас не
уйдет, то ее завалят вопросами. Спустившись, она передала таз
слугам, а сама направилась в кабинет. Как только шаги её
отдалились, Уильям подорвался с кровати и кинулся к кувшину.
Трясущимися руками он налил полный кубок и осушил его за миг, потом
снова наполнил и так, пока сосуд не опустел. Голод его рос
ежеминутно, и ему уже не хватало того малого, что приносили. Тогда
Уильям закинул голову, перевернул кувшин вверх дном и дал стечь
крови себе в рот, облизал горлышко. Неудовлетворенный, он засунул
внутрь пальцы, вытащил их, окровавленные, и стал обсасывать. Затем
заглянул, щурясь, дабы убедиться, что на стенках ничего не
осталось. Потом взял кубок и проделал с ним то же самое, помогая
языком.
Он все еще был голоден.
Его пугало происходящее — у него
пропали позывы к облегчению, а засыпать становилось все труднее.
Теперь еще и этот неутолимый голод, раздирающий горло на
части...
Йева вошла в кабинет быстрым шагом,
огляделась. Филипп работал за столом из темного дерева, перебирая
корреспонденцию и изучая отчеты. Одет он был в котарди бело-серого
цвета, длиною чуть выше колен, а на ногах — темные шоссы и мягкие
туфли. Как в действиях своих, так и в одежде он предпочитал
практичность.
Леонард лежал на кушетке, закинув на
нее ноги, и читал том стихов. В отличие от отца, практичность для
него приравнивалась к изматывающей серости. Поэтому на зеленое
котарди, облегающее его стройное тело, он умудрился пришить между
завязками цепочки, купленные им на торговой площади, а слева на
грудь — повесить золотую брошь с вороном. Черные штаны тоже были
украшены по карманам золотистой вышивкой. Даже повязка на глазу,
сделанная из шелка — и та пестрела вороньей символикой.
Даже привыкшая ко вкусам своего брата
Йева едва не прыснула со смеха, когда увидела это сверкающее
нагромождение из металлических цепочек и общую несуразность
одеяния. Как можно скорее она пробежала мимо Лео к сундукам с
книгами, чтобы тот не заметил улыбки на ее лице.