— Я хотел у тебя кое-что спросить, —
наконец, произнес он и развернул скрученный и плотный желтый
пергамент, на котором пером было что-то нарисовано. — Присмотрись к
этому изображению. Такая цепь висела на шее Зостры в день
ярмарки?
Уилл всмотрелся, потом стал
вспоминать и через полминуты мотнул головой.
— Не совсем, господин.
— Как же выглядела та? — вкрадчиво
спросил Филипп.
— На этом рисунке змея одна — и она
свернулась в клубок и пожрала свой хвост. А та цепь была с двумя
змеями. Они обвивались вокруг друг дружки, а их головы и хвосты
соединялись в такой, витиеватый, узел.
— Вот так? — еще раз спросил граф и
перевернул лист бумаги. На другой стороне тоже было нарисовано
украшение, точь-в-точь подходящее под описание.
— Да, это. Вы думаете, я вам лгу?
«Догадливый», — промелькнуло в голове
у графа.
— Проверяю, Уильям, просто проверяю.
Тот Зостра Ра’Шас оказался не простым человеком, а архимагом,
влиятельным и могущественным, так что я пытаюсь найти о нем
информацию. Мне крайне любопытно, что же он забыл в землях
Офурта.
Уилл развел руками и невесело
произнес.
— Как говорил мой старый учитель:
«Мы, бедные люди, рождаемся уже мертвыми. Ничего не знаем, никто о
нас не знает, ничего не решаем. Тихо живем, тихо умираем». Так что
я не знаю, кому я мог понадобиться, когда был обычным рыбаком.
— Мудрые слова... Увы, но это правда,
мелкий люд в общей своей массе безлик и сер. Я бы поспорил с твоим
заявлением, что ты обычный рыбак, но, впрочем, ладно... Уильям, у
тебя есть какие-нибудь вопросы ко мне? Я отложил свои дела и готов
все время до обеда посвятить ответам.
От этого Уильям приободрился,
расправил плечи и радостно закивал — в его глазах зажегся огонь
любопытства. Узрев такое воодушевление, граф начал сомневаться, уж
не до вечера ли нужно было отложить все дела.
— Вы можете объяснить, что такого в
этом даре Гиффарда?
— Хорошо, давай начнем с этого. Как
думаешь, сколько мне лет?
— Ну... Может быть около пятидесяти,
или шестидесяти...
— А если я тебе скажу, что мне
четыреста семьдесят восемь лет?
— Разве же столько живут? — охнул
Уильям.
— По меркам старейшин я считаюсь
весьма молодым. Гиффарду было почти девятьсот лет. А в Йефасе,
Донтовском герцогстве и в Ноэле, а также в других землях, например,
живут старейшины возрастом больше полторы тысячи лет.