— А никто про нее и не ведал. Ее
звали Линайей, или Линой. Мы в детстве играли с ней, когда я еще
жил в Больших Вардах при храме. После пожара наша семья переехала в
Вардцы, к родне. Тогда же ее отец, купец и хозяин таверны, и
запретил нам общаться.
— Почему?
— Не знаю. Меня из-за того, что я к
старому служителю учиться бегал, чудаком кликали... Но мне кажется,
что господин Осгод меня недолюбливал всегда. Поэтому я с Линой
долго и не общался — ее либо уводили по наказу отца, либо меня
выгоняли. А когда в один день Вериателюшка вдруг пропала, то мы с
Линой снова свиделись, на бережке Белой Ниви. Мы тогда три года
просто тайно встречались, а когда ей стукнуло восемнадцать, то к
ней повадились толпами женихи.
— Почему? — удивилась Йева.
— А у нас Офурте так принято. Если
девушка не выбрала себе жениха до восемнадцати лет, то к ней через
ее отца может попытаться посвататься любой. Мы тогда думали сбежать
в Офуртгос, потому что знали — Осгод не даст одобрения на брак со
мной. Но как раз в ту зиму матушка очень сильно заболела... Она и
раньше болела, но именно в тот год ей стало особенно плохо. Малик
не хотел заниматься ей и готовить отвар со сбора, который делала
бабушка Удда, а на себя матушка махнула рукой и причитала, мол,
помру и помру. И я не смог покинуть родной дом. Лина все понимала и
ждала. Повезло нам, что отец ее соглашался, позволял выбирать
женихов и все ждал и ждал... Я тогда подкопил даренов, да и Линайя
тоже, хотя я ей запрещал. В общем, в день Аарда я узнал, что
господин Осгод больше не желает ждать и заставляет ее выйти замуж
за сына вождя. Вот Линайя и просила меня в тот же день взять наши
дарены, бросить все и сбежать в Офуртгос...
— А ты?
— А я, а что я? Я, как дурак, сказал,
что нельзя бегать и прятаться. Решил, что пора собраться с духом,
пообещал после ярмарки прийти к ее отцу и все-таки попросить руки
его дочери.
— Но в ночь до этого на деревню
напали... — шепнула Йева.
— Да. Меня тогда раненого как раз
Лина и нашла, она в тот вечер была у тетушки в Вардцах. Она же и
привела меня к бабушке Удде, они вдвоем меня выходили.
— Повезло твоей невесте, что
коннетабль не узнал про нее ничего.
— Повезло... После того, как я этому
гаду лицо разбил и меня к столбу кандалами приковали, я и увидел ее
в толпе. Ее за руку держал сын вождя. А сама она глядит на меня...
и плачет. Но пусть лучше так, чем... чем с ней сталось бы то, что с
бабушкой Уддой. Пусть живет и будет счастлива. Так что вот так вот,
Йева... Была невеста — и не стало... — подытожил Уильям.