Граф заходил редко. Когда Уильям
перестал сыпать вопросами и смирился в ожидании суда, Филипп забыл
о нём и занялся насущными вопросами. Лишь изредка он поднимался
наверх в тюремное крыло, ставил стул посреди узилища и вежливо
интересовался состоянием гостя. Улыбался, кивал, выслушивал и
уходил.
Больше посетителей у Уильяма не
было.
Поэтому он продолжал ждать, когда его
переведут в жилые комнаты замка, дабы избавиться от одиночества,
которым он одновременно и наслаждался, и мучился. И вот, привычно
находясь наедине с собой, он читал в лунном свете. Под шеей у него
лежала подоткнутая подушка — вещь невообразимо приятная, но
недоступная бедняку. Ночи, к которой он привык, будучи человеком,
для него больше не существовало. Тьма приняла его, даровала ясный
взор, поэтому ему приходилось лишь едва щуриться, чтобы скользить
по строчкам. Неожиданно его тонкий слух уловил тихие шаги
нескольких человек. Словно крадучись, они приближались к его
узилищу. Это был не граф с его энергичной походкой; это была не
Йева с шелестящим по полу платьем; и это были не шаркающие шаги
старика Него. Но тогда кто?
Когда дверь тихонько отворилась,
Уильям уже стоял в нетерпении. Он знал, что тюрьма хорошо
охраняется, поэтому был уверен, что это кто-то из обитателей замка
— возможно прислали слуг для перевода его в верхние комнаты, как и
обещал граф. Но внутрь зашли не слуги, а трое незнакомцев, с
покрытыми капюшонами головами. Лица: оцелованные жарким южным
солнцем, с янтарными глазами и широкими носами, — выдавали в их
облике чужеземцев. И хотя одежда их была сшита на северный лад и
представляла из себя простой дорожный костюм, но на поясах гостей
покоились длинные и узкие кинжалы — оружие, пригодное для темных
дел на юге.
Уильям попятился.
Чужеземцы посмотрели на него, потом
переглянулись меж собой и зашептались быстро и рвано на неизвестном
языке. Их короткий разговор прервался тем, что самый пожилой из
них, старик, подошел к стене. Руки его заходили в изящных жестах,
губы зашептали напряженное заклинание, а вокруг пальцев засверкал
поток воздуха. Двое других, молодых, медленно направились в сторону
Уильяма. Тот продолжал неуверенно пятиться, понимая, что гости не
сулят ничего хорошего. Но тут один из них растворился в воздухе,
оставив после себя всполохи черного тумана. Уильям ошарашенно
посмотрел на пустое место и растерялся, упустив ценное мгновение —
за его спиной послышался странный шорох, а еще через секунду удавка
впилась ему в шею.