«Гаспадин! Наша диревня сново розрушинна селью.
Мы, вожть Аглиноса, ваши пакорные слуги, жители, просем помощи у
вас, наш магущисвиный лорт!»
Он нахмурил
брови, подумал с пару минут, пока, наконец, не взяв черное перо в
руки и не обмакнул его в чернильницу. Затем осторожно
спросил:
— А много
ли дворов в Оглиносе?
— Около
пятнадцати, почти как твои Вардцы.
— Там есть
еще какие-нибудь деревни неподалеку?
— Да, —
ответил коротко Филипп. — В дне ходьбы, на полсотни
дворов.
— У них
тоже сходит сель?
— Нет. По
крайней мере не жаловались.
Уильям
кивнул и натужно заскрипел вороньим пером. Перо он держал неумеючи,
привыкнув к уголькам из костра. Прошло минут десять, когда он встал
и в смущении передал бумагу графу. Тот с интересом и легкой улыбкой
принял ее. Не ожидал он увидеть ничего толкового, ему хотелось лишь
пристыдить грубого сына, но уточняющие вопросы и то, как серьезно к
делу подошел рыбак, удивили Филиппа.
Он
пригладил свою седую щетину, довольно хмыкнул и, откинувшись на
кушетке, перечитал еще раз.
— Ты
предлагаешь жителям Оглиноса перебраться в соседнюю деревню и
отстроиться там с условием, что в таком случае они получат дотацию,
а также возможность не платить талью пять лет. Семьи, что останутся
в Оглиносе, не получат дотаций и не будут освобождены от уплаты
налога. Это звучит очень здраво, — Филипп мягко улыбнулся. — Правда
ты ошибся немного в расчетах. Размер предложенных тобой дотаций, а
также сумма не уплаченного земельного налога слишком велики для
этой деревушки. Нужно либо уменьшить сумму дотаций, либо убрать
освобождение от тальи на пять лет.
— Можно
чуть снизить дотации и освободить от уплаты тальи на три года, —
негромко предложил Уильям, почесав голову. — Тогда искушение все
равно будет слишком велико для них и, думаю, все переберутся. А кто
не захочет, все равно будут вынуждены последовать за
соседями.
— Верно! —
глаза графа засияли. Он со смешком обратился к Леонарду, который
все это внимательно слушал. — Запомнил, сын мой? Нравится, когда
рыбак, прочитавший лишь одну книгу «Налогов», тебя учит? Чтобы
такого не происходило, учись думать и запоминать, что я тебе
говорю!
Леонард
сжал челюсти и кивнул.
— Я могу
быть свободен? — холодно спросил он.
— Иди уже,
— махнул рукой Филипп.
Не глядя
вокруг, Леонард пролетел мимо родных и гостя, с силой открыл дверь,
отчего едва не сбил беднягу Него. Тот нес в руках темный шерстяной
плащ. Старик удивленно поглядел на обозленного графского сына и,
пропустив его, тихо вошел внутрь.