— Нашел,
господин! Далеко ж его, поди, закинули! — и он передал черный
шерстяной плащ с капюшоном гостю, тот принял его и
поблагодарил.
— Уильям, —
задумчиво обратился граф, сложив руки на груди.
— Да?
— Раз уж я
дал тебе свободу передвижения, как ты намерен ей
распорядиться?
— Не знаю,
господин. Долго еще до суда?
— Несколько
недель будем здесь, потом с первым снегом отправимся в Йефасу. Туда
две недели верхом.
— Тогда,
наверное, свободы у меня будет слишком много...
— Это я к
чему. Ты рвешься чем-то отплатить за вещи, кров и пищу. Чтобы ты не
чувствовал себя должным, я хочу предложить тебе помочь мне с
ответом на некоторую корреспонденцию. Не всю, конечно же, а ту,
информация из которой не так ценна. Я буду отбирать для тебя письма
из вечернего привоза и с утра класть на край стола. В кабинете я
обычно работаю с полудня, после аудиенций и встреч с людьми в
городе, так что до обеда ты можешь сидеть здесь и отвечать на
письма. Что скажешь?
— Конечно
же, соглашусь! — бодро ответил Уильям, и глаза его
загорелись.
—
Замечательно! На ближайшие пару дней я отменил практически все
встречи по состоянию здоровья, так что завтра и послезавтра введу
тебя в курс дела. А теперь покиньте все кабинет. Него,
останься.
Уильям и
Йева послушно вышли. В коридоре послышались их удаляющиеся шаги.
Когда шаги стихли, Филипп задумчиво обратился к своему
управителю:
— Него, все
чаще и чаще я начинаю возвращаться мыслями к нашему разговору о
наследнике. У меня появляются вполне себе серьезные сомнения
касаемо моего Леонарда.
— А что
случилось? Почему Леонард был так зол?
— Погляди,
— граф передал бумагу со стола.
— Ну и
почерк... — поморщился Него. — Лошадь хвостом лучше напишет. Так,
что это? Это наш рыбак написал?
— Почерк не
главное, мой друг. Вникай в суть.
— Ну, он
предлагает дотации, освобождение от налогов... Как-то написано все
слишком мягко, услужливо. Да и дотации. Разве мы когда-нибудь
выплачивали их кому-нибудь? Но почерк, почерк... Ох, Базил в пять
лет — и то красивее писал.
— Да не
смотри ты на почерк! — возмутился Филипп. — А теперь сравни ответ
простого рыбака с ответом моего сына, графского сына, которому я
прочил роль помощника в управлении землями.
И он
протянул уже другую бумагу, написанную остреньким почерком. Здесь
каждая буковка была выведена с изящной красотой.