Все
присутствующие неосознанно переглянулись меж собой, понимая, что
Филипп отпустил дерзкого Брунолишь
потому, что более не собирался терпеть его выходок.
В детстве
Уильяму доводилось и читать, и слышать сказки про вервольфов,
которые становились таковыми после укуса. Самая известная, пожалуй,
сказка о «Черном Волчке», была рассказана устами старого служителя,
его учителя. Опираясь на трость, он любил попугать местных детишек,
собрав их вокруг себя при свете тлеющих угольков. Однако, похоже,
что сказка, повествующая о «Черном Волчке»,
ставшим таковым из-за проклятья,
врала по всем аспектам.
— Йева, —
шепнул тихо Уилл, касаясь ее черного рукава, — А оборотни, как
вампиры, что ли размножаются?
— Да, —
шепнула она едва слышно.
— Понятно.
Я думал укусом... Спасибо.
По тонким
губам Йевы скользнула ласковая улыбка, и на миг она отвлеклась от
отца, погруженного в свои тяжелые мысли, связанные с приближающимся
боем, поглядела на Уильяма. Ну а Лео от такой несусветной глупости
только и усмехнулся.
Звук смешка
вернул Филиппа из раздумий. Он поднял голову и серьёзно посмотрел
на детей.
— Леонард,
собирайся, — коротко сказал он.
— Я поеду с
тобой?
— Ты как
думаешь?
— Но там...
Отец, а делами кто будет заниматься?
—
Леонард... — грозно протянул Филипп.
— Хорошо, —
обреченно вздохнул Лео и грациозной походкой направился к
выходу.
— Йева, на
тебе аудиенции и подготовка к приезду королевского посла — он
прибудет как раз к нашему возвращению либо чуть раньше. Уильям, а
ты... отвечай на письма, выбранные Йевой, и складывай их в стопку.
Проверю по возвращению.
Из
коридора, шаркая ногами, появился Него, который провожал неприятных
гостей. Прикладывая руку к груди, он пытался утихомирить торопливый
бег своего сердца, что в последнее время стало его подводить.
Морщинистый высокий лоб укрылся испариной, которую старый
управитель то и дело вытирал широким рукавом мантии, подпоясанной
кушаком с вышитыми золотыми нитями воронами. Поэтому вместо того,
чтобы обратиться к графу, он только устало встал поближе к казначею
Брогмоту, который уже ощипал до стержня некогда красивое воронье
перо.
Филипп
замер, остановил свой взор на своем старом помощнике и весь
обратился в слух. Затем поглядел на него уже с грустной
улыбкой.
—
Него.
— А, да,
господин? — всполошился старик, который пропустил речи о подготовке
к отъезду.