Преемственность - страница 73

— Почти два дня.

Уильям встал, отчего льняник упал его к ногам, а Линайя тут же покраснела. Он тоже засмущался и, подняв льняник, завязал его узлом вокруг талии.

Травница спросила:

— Как себя чувствуешь?

— Хорошо. Правда, кхм, в горле сильно першит.

— Так ты голоден? — уже настороженно спросила она.

Уильям чувствовал, как горит его горло. Он был не просто голоден, а очень голоден. Но зная нищету этого дома, он не мог позволить себе признаться — поэтому только мотнул головой.

— Не обманывай старую Удду! Раз так скромничаешь, то можешь булочек съешь, что твоя милая накупила?

— Ну... ладно, бабушка, давайте.

Удда достала из корзины булочку и протянула ее на вытянутой руке. Стоя за ней, из-за ее костлявого плеча глядела испуганными глазками Лина. Уильям с аппетитом вгрызся зубами в хлеб. Он откусил пару кусочков, проглотил, не разжевывая, когда вдруг почувствовал дикую боль. Будто проглотил он не мягкий хлебушек, а пригоршню гвоздей. Его тут же стошнило, и он все выплюнул, скрючился и в исступлении закашлялся.

Удда и Лина разом побледнели.

— Мальчий мой, может запьешь? — травница дрожащими пальцами взяла глиняную кружку со стола и подала ее.

Откашливаясь, Уильям принял питье. Внутрь он не заглядывал, только запомнил, что запах питья дурманил. Не пах так ни один весенний цветок, не пахла так его милая Лина, когда он загребал ее в объятья и целовал — все прежние запахи померкли перед силой этого. Скоро вдохнув его, он выпил залпом. И внутри него разлилось благодатное тепло, а сам он почувствовал прилив сил.

Он в блаженстве облизнул губы.

Послышался испуганный всхлип. Уильям с трудом оторвался от смакования этой услады, что ласкала его язык, и непонимающе глянул на женщин. Удда держалась за ручку двери, готовая вот-вот ее распахнуть и выбежать из дома, а Лина всхлипывала, вцепившись в плечо старухи.

— Что случилось? — Уильям был в недоумении.

Они молчали.

Тогда он заглянул в кружку, и цвет питья его насторожил — темно-алый. Он провел пальцем по стенке. По пальцу растекалась густая кровь.

Уиллу вспомнился оскал Гиффарда, как тот вцепился ему в горло, обещая чем-то одарить — и ему все стало ясно. Он побледнел и дотронулся языком до зубов, нащупал клыки, охнул, и в его глазах родился ужас.

— Я вижу, ты все понял, — нарушила тишину Удда.

— Я вас не трону, бабушка, Лина... — прошептал пораженно он. — Клянусь!