Травница
посмотрела на его открытое светлое лицо, его дрожащие руки,
напряженный и мечущийся взгляд и подошла ближе, но все же
остановилась в двух шагах, на всякий случай. Уильям продолжал
водить языком во рту. Затем и вовсе он полез туда пальцами, силясь
расшатать клыки, однако безуспешно.
— Неужели
это не сон? — шептал он.
— Мальчик
мой, жаль, что так случилось... Но тебе нужно уйти, люду не надобно
знать, что ты не преставился перед Ямесом. Мы уже все подготовили,
я послала Лину купить тебе дорожный костюм... понимаешь,
сынок?
На глаза
травницы навернулись слезы, и она вперилась в пол, сжав морщинистые
губы.
Уильяму
казалось, что он спит, что все это происходит с ним в кошмаре. Еще
два дня назад он хотел просить руки своей милой, а сейчас вся
жизнь, планы, мечты отправились прямиком к Ямесу!Лина увидела его полный скорби взор и,
наивная и доверчивая, не обращая внимания на вскинутую старухой
руку, подбежала к нему и разрыдалась. Они оба встали посреди
обветшалой лачуги, крепко обнявшись. Так и стояли они, пока Уильям
не спросил тревожно про матушку, о которой переживал:
— Бабушка
Удда. А что с моей матушкой?
— Жива, все
хорошо с ней. Им выделили хороший дом, да еще и с вещами подсобили.
Так что ступай с богом, да защитит тебя Ямес. И не гляди
так... Не гляди! Они теперь рядом живут, мы с Линой позаботимся, не
тревожься.
— Но как я
смогу отплатить вам за помощь?
— Ай, еще
один! — махнула раздраженно рукой она. — Я дала этим деньгам лучшее
применение, чем пылиться у меня в кошеле за печкой. Уходи как можно
быстрее!
— Спасибо
вам... — горько прошептал Уилл, и в его сердце затеплилась надежда,
когда он услышал, что матушка не останется без крыши над
головой.
Он
дрожащими руками переоделся в дорожные вещи: коричневые штаны
простого кроя, серую рубаху, подвязанную поясом, а также плащ
черного цвета с капюшоном.
Лина
выглянула на улицу. Там было тихо и пусто, тьма легла на Большие
Варды, и все спали мирным сном в своих постелях. Лишь выборные
дозорные топали по площади, следя за спокойствием. Следом из дома
вышли Удда и Уильям, обошли его и пошли через заброшенный старый
сад, который сейчас стоял в цвету.
Пахло
весной, пели мацурки.
Уильям,
Лина и бабушка Удда подошли к кромке соснового леса, который
нависал черной стеной.
— Ну что ж,
доброго пути, мой мальчик! Надеюсь, что ты найдешь свое место в
этой жизни, — травница обняла его и похлопала по спине.