С купеческой династией делят кибитку два пассажира духовного
статуса. Не ради наживы, но для обсуждения в главном раввинате
важнейших общинных дел едут они в Люблин. Это божинский раввин
Залман и каббалист Акива.
Долга, нескончаема дорога, и нескончаемы беседы четырех
попутчиков. Впрочем, Эйзер и сын его Иона предпочитали бы больше
молчать и думать каждый о своем. Зато Залман и Акива неутомимы в
рвении освещать темные места в талмудических комментариях и
комментариях к ним. Светильником служит им азартный заразительный
спор.
Лучше и веселее всех вознице Мотлу. Сидит себе снаружи один, то
поет, то дремлет, то рассказывает всякие небылицы доверчивым
лошадям. Небезопасна дорога, и времена тревожные: татары
разбойничают, да и вольные запорожские казаки не прочь порой
пограбить на дорогах.
2
Привал. Пока возница Мотл распрягает лошадей и готовит походную
снедь, пассажиры, усевшись на траве, любуются великолепием
украинской степи. Высокая трава подернулась желтизной. То тут, то
там полуденный ветер поворачивает к солнцу головку цветка, и синие,
белые, лиловые огни вспыхивают под лучами дневного светила. Хищная
птица плывет в небе и стережет добычу внизу. В оцепенении застыла
красота.
Лишь чудный Днепр прекраснее степи. Во многих сердцах проложил
он русло свое. Останется великая река позади, но вспомнит о ней
путник, и шум и блеск волны тотчас растревожат душу.
- Как красива земля, творение божье! – прервал молчание
Залман.
- Да-а-а... - задумчиво протянул молодой Иона, словно не
договаривая что-то.
Эйзер пристально взглянул на сына.
- Бог благословил свой народ пребывать в этом славном месте, и
будем любить Всемогущего дар. Новые поселения и общины создадим,
новые синагоги и дома учения возведем, святостью отблагодарим
щедрость создателя, - продолжил раввин.
- Как и всегда, Залман глядит на поверхность вещей, не хочет
видеть их тайного смысла, - бросил привычный упрек каббалист
Акива.
- Красивая страна, богатая земля. А узнала бы плуг, стала б еще
богаче, и нам от этого выгода, - сказал купец, - так устроено, сила
еврея в его золоте. Тебе же, Залман, преотлично известно, что если
затеют запорожцы войну, придет конец благоденствию нашему в сей
стране. Небось, по этим самым делам и едешь в главный люблинский
раввинат? – закончил Эйзер.