Голубчик мой сизый,
Куда уезжаешь?
Кому ты меня беззащитную,
Молодую, кому оставляешь?”
- Дивно-то как!
- И любовь, и тоска, и правда жизни. Воин оставляет деву, уходит
в поход. Вернется ли? Редкий казак до старости доживет, - вздохнул
Шилохвост.
- Казачки плодовиты, новых бойцов народят! – бодро возразил
гетман, а сам помрачнел, свое вспомнил.
- Однако, Рудан, все почти листы повести отданы эпопее.
- Славно, Микола. Потомки должны знать ушедших героев и деяния
их.
- Уверен, навсегда поставим предел позорному владычеству ляхов и
евреев и веру православную на щит поднимем и утвердим. Всего
достигнем! – воскликнул Шилохвост.
- Боюсь, не всего. Племя Израилево нам не извести, хотя много
сил душевных и телесных на то положили, - возразил Дворецкий.
- Жаль, нетерпимо сильно еврейство означило свое присутствие в
наших краях.
- Не горюй, Микола, все ж укоротим их ветхозаветную рьяность.
Власти жаждут!
- Не только власти. Вековечная мысль о золоте змеится в сердце
еврея.
- Повар мой, пленный, из ляхов, говаривал, дескать, у иудея
всегда жирный гусь на обед, а бедный католик макает в слезы сухую
корку.
- То-то они богатеют, хоромы строят, живут по-пански, - заметил
Шилохвост.
- А что до панов, так те собаку и еврея почитали лучше нашего
брата, - в тон добавил Дворецкий.
- Жаль, не выходит дочиста вымести Украину.
- Не сокрушайся, Микола. Русский православный царь пособит.
3
Очень любят гетман с историографом обсуждать войну, мир и мир
после войны. Говорят о том, о сем и о важном. Что может быть
отраднее, чем истинно просвещенная беседа?
- Ну, Шилохвост, докладывай, украсил ли летопись повестью о моей
победе над еврейской бандой Зэева и Ионы? – спросил Дворецкий.
- Изобразил в точности, ни убавить, ни прибавить. Я и казнь
злодеев описал. Варвары, изуверы, лиходеи! Сколько душ православных
на небо отправили! – горячо ответил Шилохвост.
- Что написал? Не читай, скажи кратко.
- Слушай. Тысячи казаков собрались на лобном месте. Ждут, когда
выведут на помост бандитов, уцелевших в проигранном бою. Зрители,
хлопцы наши, все хмельны, ибо никак не можно гуманному христианину
трезвым взором глядеть на страшные муки. Добровольные палачи вышли
вперед. Вот привели связанных по рукам негодяев. Окровавленные,
оборванные, грязные. Силой сорвали с них шапки, силой поставили на
колени. Которые смогли – встали, выпрямились. Запели молитву на
тарабарском языке.