- В семье Его Величества произошло
горе.
- Что-то с великой княгиней? – Анна
обмерла.
- Нет, с наследником. Константин
Александрович лежит при смерти.
- Боже милосердный! Как? От чего?
- Скарлатина, сударыня. Все мы
молимся за здоровье Его Высочества, но государь, по-видимому,
иллюзий не питает. Он желает, чтобы вы попрощались с братом.
- Не говорите, не говорите так,
пожалуйста! Костя обязательно поправится, там ведь возле него самые
лучшие доктора со всей страны!
Господин министр снова опустил на
Анну долгий снисходительный взгляд и ничего не сказал.
Ехали молча. Анна смотрела в окно.
Городские улицы сменились заснеженным лесом. Обнаженные худые
стволы осин стояли вперемежку с косматыми фигурами сосен, словно
каменные столбы. Анне сделалось очень грустно и тяжело на душе.
Бедный маленький Костя! Легко представить каково сейчас его
родителям и государю. Дворец теперь вовсе не дворец, а просто дом.
Дом, в котором болен ребенок, а все взрослые совершенно бесполезны,
потому что не могут ему помочь.
Государев дворец был отделен от
Иванограда небольшим лесом. Из окон самых высоких столичных
строений виднелась крыша дворца с водруженным над ней лиловым
знаменем с золотым соколом – гербом древнего рода Раевских. Он не
был ни высок, ни стар, какими обычно представляются дворцы. Его
построили в начале прошлого века. У дворца было всего четыре этажа,
и он был более широк и длинен, чем высок. Дворец занимал обширную
территорию, огороженную высокой железной оградой, на которой так же
располагались поражающий своими размерами парк, величественная
дворцовая площадь и ансамбль фонтанов.
Автомобиль приостановился у ограды из
тонких железных прутьев. Господин министр кивнул офицеру охраны, и
тот сейчас же открыл ворота. Поехали дальше. Анна завороженно
смотрела на заснеженный парк и чувственные фигуры мраморных статуй,
прикрытые снежными шапками. Ей еще не приходилось видеть такого
величия. Молочно-желтый фасад Государева дворца показался уже
спустя мгновение. Подъехали к парадному входу. Солдат отворил перед
Анной дверцу и помог спуститься. У Анны голова закружилась от
роскоши: и мраморная лестница, ведущая к дверям, и бордовая
ковровая дорожка, устилающая ее, были так чисты и изысканны, что на
них было даже страшно наступить.
- Не стойте, сударыня. Пойдемте
скорее, - сказал господин министр.