Прижимая к груди врученные им книги,
Анна медленно опустилась на пол. К глазам подступили слезы, но
вовсе не от страха. Из-за смерти брата и переезда во дворец она
совсем забыла о письме, но теперь вспомнила. Что если оно все же
дошло, но в пансионе некому было его получить? Тогда дядька Трофим
отправил письмо обратно с пометкой, что ее адрес получателя
изменился. Теперь он уже никогда ей не напишет. Они
потеряли друг друга. Окончательно.
Она порывисто встала и вытерла слезы.
Маша бы не одобрила таких жалких мыслей, недостойных современной
независимой женщины. Нет, Анне давно должно быть все равно. Все
закончилось еще в августе с последним письмом. У нее теперь совсем
другая жизнь, новая, в которой нет места прошлому. Она еще раз
взглянула на учебники, врученные Павлом Николаевичем. Значение его
поступков оставалось для нее непонятным, но это еще сильнее
подогревало желание поскорее во всем разобраться.
Павел Николаевич работал над
документами у себя в кабинете. Вставал он всегда рано и ни дня не
проводил без дела. Многие не понимали его: зачем нужно самому
возиться с бумагами, если можно легко переложить большую часть этой
работы на канцелярию, но Павел Николаевич был из тех еще
старорежимных правителей, которые держали все под собственным
контролем. В его голове был такой же порядок как на его столе и в
государственном аппарате. Мозг государя напоминал заводной
механизм, генерирующий решения исходя из рационализма и
политической выгоды. С годами этот механизм приобретал все большую
и даже пугающую бесстрастность. При всем этом, Павел Николаевич был
чрезвычайно сложным человеком в общении. Он говорил в лицо все, что
думал, даже не пытаясь ни с кем быть тактичным. Государь легко
впадал в гнев и был в нем очень страшен, даже жесток. Своих ошибок
Павел Николаевич не признавал, а если изредка и делал это, то у
собеседника появлялось желание попросить прощения за свое
несоответствие первоначальному мнению государя.
Эмоциональную скупость Павла
Николаевича компенсировала всесторонняя развитость, порой
поражающая. Часто у его собеседников пробегал холодок по спине от
мистического ощущения всезнания государя. Ни один правитель на всем
континенте не мог так же как он быстро и развернуто ответить на
вопрос, скажем, о порядке выборов в губернский совет дворянства или
о положении дел в горной промышленности. Например, в это утро Павел
Николаевич разбирал прошение о снижении пошлин на аурийские
запчасти для самоходных кораблей. Это было не простое решение.
Снижение цен на импортный товар грозило финансовыми потерями для
отечественной промышленности, но сохранение прежних пошлин при
нарастающей инфляции могло отпугнуть аурийских инвесторов, а этого
допустить было никак нельзя. Государь прошелся по кабинету, подумал
и отложил прошение в верхний ящик стола. На два часа дня у него
была запланирована встреча с министром финансов, во время которой
он планировал прийти к окончательному решению.