В соседней комнате послышались шаги.
Только один человек мог так входить к нему – без стука и без
доклада – Анастасия. Павел Николаевич устало вздохнул. Мог ли он
подумать, что дочь Настенька, смышленая и ласковая девочка, спустя
тридцать с небольшим лет будет внушать ему только раздражение и
разочарование? А ведь она была единственным существом, напоминающим
ему те времена, когда он чувствовал себя совсем иным, чувствовал
себя человеком. На память Павлу Николаевичу пришла покойная жена,
аурийская принцесса Изабелла. Она была чрезвычайно набожна и
чувствительна, пожалуй еще больше, чем Анастасия.
- Ах, Пауль! Отчего вы меня так
мучаете!? - любила вскрикивать она.
Нервы Изабеллы совсем расстроились
после смерти троих сыновей, каждый из которых, будто по чьему-то
проклятью доживал до трех лет и покидал этот жестокий мир. Когда
Анастасии было 15 лет, рассудок окончательно покинул Изабеллу. В
очередной раз чем-то ужасно впечатлившись, кажется, это были
сплетни об измене мужа или еще что-то настолько же неприятное,
государыня выпила яд. Павел Николаевич никак не мог припомнить,
сильно ли он страдал тогда. Вполне возможно, хотя всякое может
быть, но больше он не женился, решив, что семейная жизнь слишком
отвлекает от государственных дел. Тогда он впервые озаботился
продолжением династии Раевских и вплотную занялся воспитанием
единственной дочери, ломая голову, как выдать ее замуж с наибольшей
пользой для Коронии. Тогда же Павел Николаевич с ужасом заметил как
упряма и самовольна Анастасия. Она выросла и стала спорить с отцом,
нарушая логичный порядок его мыслей. В какой-то момент это ее
несогласие, почти всегда основанное на эмоциях, стало мешать Павлу
Николаевичу. Он понял, что Анастасия не переняла его качеств, что
она слишком неприспособленна к жизни и взял ее судьбу в свои руки.
Отцу никогда умышленно не хотелось причинять ей боль. Когда он
насильно выдал ее замуж, а потом отнял обоих ее детей, он поступал
так, как было правильно и полезно, даже не осознавая, что лишил ее
жизнь всякого покоя и счастья.
И вот она пришла. Внешне уже
оправившаяся от горя, Анастасия Павловна была по-прежнему измучена
им изнутри. Она была еще молода и красива. У нее были густые, будто
платиновые, светлые волосы, правильные немного вытянутые черты
лица. Сейчас она держала в руках стопку бумаг. Лицо великой княгини
выражало решимость, но не ту прежнюю готовую к бою, а спокойную и
уверенную.