- Доброе утро, - сказала она и села
за стол напротив отца.
- Вы никогда не приходили ко мне по
утрам, - медленно произнес Павел Николаевич, приподняв на нее
взгляд, - Я думал это оттого, что вы не любите скандалить в столь
ранний час. Что изменилось сегодня?
- Ничего, я лишь хотела еще раз
попытаться убедить вас, - Анастасия положила свои бумаги перед
государем. Она не нервничала, даже наоборот, как будто пребывала в
меланхолии.
- Зря тратите время. – Павел
Николаевич отодвинул бумаги обратно, - Я сказал это на поминках и
повторю сейчас – вы с Александром Сергеевичем не можете развестись.
И вы, и он являетесь высочайшими особами государства, такие браки
незыблемы. Я не могу и не хочу нарушать закон установленный
предками и церковью.
- Я знаю, зачем вы так упорствуете,
Ваше Величество, - Анастасия вздохнула, - Вы надеетесь, что мы с
Александром помиримся и, может быть, у меня снова будет сын, вам
ведь нужен наследник.
Павел Николаевич посмотрел на нее
страшными глазами.
- Вам кажется это циничным? –
продолжала она, старательно сохраняя невозмутимый вид, - Довольно,
я вас знаю. Вы подумали об этом еще в день смерти Кости. Для вас
власть – важнее всего на этом свете.
- Кощунствовать ради красного словца?
Это слишком даже для вас, Анастасия Павловна.
Она сжала губы и отвела глаза, но
помолчав мгновение, сказала:
- Да, простите, я не должна была это
говорить. Аня недавно сказала мне, что я непомерно жестока к вам.
Вы ведь мой отец, так нельзя. Я еще тогда удивилась – девочка
подмечает очевидные вещи, на которые я давно перестала обращать
внимание.
Государь ничего не ответил. Лицо его
оставалось непроницаемым. Анастасия продолжала.
- Не правда ли она замечательная
девочка? Знаете, я ловлю себя на мысли, что скучаю, если не вижу ее
больше дня. Вроде бы ни о чем дельном не говорили с ней вчера, но
на душе легче, чем даже после исповеди.
Она улыбнулась, вспомнив нечто
особенно милое. Снова молчали. Анастасия задумалась и заметно
погрустнела. Анна поражала ее своей рассудительностью и
правильностью мыслей. Она понимала мать, скорее даже чувствовала.
Она стала не то чтобы дочерью, но преданной подругой. По щеке
Анастасии скатилась слеза.
- Объясни мне, папа, зачем, ради чего
ты тогда отобрал у меня Аню? Ты ведь лишил нас и ее тоже огромного
счастья! Мы бы жили вместе: ты, я и Аня.