— Я так сказал, да, — подтвердил Люк,
опуская руку в карман и нащупывая пачку сигарет. — Иначе ты запер
бы меня в карцере.
— Это было бы неплохим решением, —
одобрительно кивнул головой начальник разведуправления. — Итак, на
чью жалость ты давил сегодня?
— Мы оба знаем, что я тогда переиграл,
Майло, — серьезно и сипло возразил Кембритч. — Увлекся. Такие
оскорбления не прощаются… и королева действительно очень
добра.
— А разве ты когда-нибудь действовал
иначе? — ехидно спросил Тандаджи. — Совесть проснулась, Кембритч?
Теперь пойдешь по всем, кого ты использовал, с
покаянием?
— Проснулась, но ненадолго, — успокоил
его Люк, невозмутимо делая еще один глоток, — не переживай. Я тебе
еще пригожусь. Когда я получу выкладки по Инляндии?
— Я очень сильно надеюсь, что
самодеятельность на сегодня закончена, — настойчиво произнес
тидусс, не давая сбить себя с толку.
— Конечно, — бывший подчиненный
посмотрел на него честными глазами и усмехнулся. — Так что там по
Инляндии, Майло?
И их разговор перешел на чисто деловую
сферу.
Принцесса Полина Рудлог общалась с
Игорем Ивановичем и Люджиной, очень стараясь расшевелить северянку
— хотя до сих пор дрожь пробегала от вчерашнего приключения в
подземельях дворца. Но она держалась — высказывала свое восхищение,
признавалась, что всегда завидовала женщинам-военным, расспрашивала
о семье Дробжек, о том, как капитан переехала сюда. И где она
училась. И как ей работается со Стрелковским. И как они
познакомились. В общем, сегодня Полина была правильной
принцессой.
Немногословный Игорь Иванович пил,
слушая разговор вполуха, глядел на четвертую Рудлог, высокую и так
похожую на него, и думал: хорошо, что она уезжает в Бермонт. Потому
что рано или поздно кому-то придет в голову, что сходство их
неслучайно, и память об Ирине опять начнут ворошить, вспоминать
сплетни. А уж если это дойдет до Полины, то трудно предугадать,
какую реакцию выдаст ее беспокойная натура.
Стрелковский на всякий случай
двигался, менял положение, чтобы не оказаться к случайному
наблюдающему одновременно в фас или в профиль с Полиной и чтобы
положение тел и выражение лиц было совершенно разным. Думал. О том,
что титул, от которого он отказался, все-таки догнал его, а значит,
Ирина, несмотря на отказ, желала настоять на своем; о работе, о
мающихся в камерах заговорщиках, о списке менталистов, которых он
сейчас проверял…