— Но ее величество Полина-то жива, —
строго возразила Люджина. — Да и Бермонт теперь за нее отвечает — и
он всё сделает, чтобы жену вернуть. Вы посмотрите с другой стороны.
Хоть и потрепаны, но все мы живы.
— Действительно, — Игорь легко
улыбнулся. — Я ведь не поблагодарил вас, Люджина. Я вам, наверное,
килограмм двадцати мышц стоил. Вы меня спасли.
— А вы — меня, — ворчливо ответила
северянка. — Хотя, честно говоря, зря вы поскакали сломя голову
меня выручать, вместо того чтобы дождаться группу захвата. Куда это
годится?
— Вы бы не продержались, Дробжек, —
возразил Стрелковский. — Несмотря на виртуозное владение
табуреткой.
Капитан усмехнулась, оглядела его с
ног до головы. Некоторое время они так смотрели друг на друга — он
перевел взгляд с осунувшегося лица на тонкие руки, наклонился и
стянул с нее одеяло. В больничном костюме Дробжек действительно
выглядела очень исхудавшей. Но не так страшно, как представлялось.
Он скользнул взглядом по ногам, выше, остановился на опавшей груди,
и Люджина ссутулилась, прикрылась рукой.
— Ушла красота-то, Игорь Иванович, —
сказала она чересчур бодрым тоном.
— Мне хватит, — ответил он серьезно.
— Буду вас откармливать, Люджина. Еще пару дней полежите — и домой.
И беречь себя, — он коснулся ладонью ее живота и осторожно,
неуверенно его погладил. Северянка неожиданно покраснела.
— Сообщили уже, Игорь Иванович? Вы не
думайте, я не планировала… так. Вы не беспокойтесь.
— Что за глупости, Люджина? —
недоуменно спросил Стрелковский. Дробжек прерывисто вздохнула,
подергала воротник зеленой больничной рубашки и прямо взглянула на
него.
— Я не забеременела специально, чтобы
привязать вас, — четко проговорила она. — И если вам это ни к чему,
то я спокойно уеду к матери и не буду вам мешать.
— Люджина, — сказал он терпеливо, — я
еще в своем уме. Естественно, вы не планировали. Вы вообще не
способны на хитрость. Жить вы будете со мной, в моем доме, растить
нашего ребенка. И если вы вздумаете уехать, я очень рассержусь. Мы
же всё обговорили.
— Дело в том, Игорь Иванович, —
спокойно пояснила Люджина, — что раньше вы были свободны в своих
решениях. А сейчас чувствуете ответственность. И благодарность. Я
хочу, чтобы вы понимали: вас это никак не обязывает.
— Боги, Дробжек, — Стрелковский
раздраженно качнулся на стуле, — ешьте лучше ваш пирог и молчите.
Когда вы начинаете показывать свою независимость и готовность
исчезнуть в любой момент, у меня возникает желание вас
отшлепать.