Девочки начали плакать, и женщина, легко придерживая их, что-то
зашептала сипло в макушку младшей. Видимо, гортань я ей тоже
выморозила. При таких повреждениях удивительно, как она вообще
осталась жива.
У меня закружилась голова.
Злость ушла, сменившись растерянностью и осознанием того, что я
лишь чудом не убила человека. И только чтобы не сбегать отсюда,
давая повод еще большим пересудам, я подошла ближе. Женщина сжалась
сильнее.
— За вами хорошо ухаживают?
— Да, госпожа, — просипела она. Девочки рыдали, глядя на меня,
как на злую ведьму, и это ощущалось странно и некомфортно. Вблизи
картина была еще более ужасающей. Конечно, в таком состоянии ее
нельзя транспортировать.
— Мне жаль, что так случилось, — еле выдавила я из себя.
Женщина опустила глаза.
— Вы в своем праве, госпожа, — прошептала она. — Простите меня.
И не вините его светлость… это все я.
— Не стоит об этом говорить, — наверное, мой тон все же был
далек от доброжелательного, потому что она дернулась и опустила
голову. От плача детей у меня заломило виски, и я повернулась к
виталисту, стоящему у меня за спиной:
— Какие прогнозы, господин…
— Ольвер, — поклонился маг жизни. — Еще дня три, максимум
неделя, и восстановление закончится. Останутся слабые рубцы, но они
исчезнут за первые полгода. Также возможно онемение в пальцах и
конечностях и снижение чувствительности кожи, но и это пройдет.
Можно было бы ускорить процесс заживления, но тогда велика
вероятность грубых рубцов. Не беспокойтесь, госпожа. Я каждый день
докладываю господину герцогу о состоянии больной.
Он говорил спокойно, будто и не знал, что именно я стала
причиной состояния Софи. Я кивнула, вновь повернулась к койке. И
опять заставила себя говорить:
— Если вам что-то понадобится, вы можете обратиться ко мне.
— Спасибо, госпожа, — просипела она в ответ. — Вы очень
добры.
Я покачала головой и вышла. Весь запал прошел, оставив после
себя усталость и грусть. Нет, Люк все так же был виноват, и чувство
вины не заставило меня закрыть глаза на то, как он со мной
поступил. И отвращение к его прикосновениям и поцелуям никуда не
пропало после того, как он трогал другую; и неважно, кто был
инициатором, — в процессе он участвовал вполне активно. Но я сейчас
очень завидовала Ангелине и ее выдержке. Вот она точно никогда бы
не дошла до того, чтобы кого-то покалечить или убить, пусть даже
нечаянно.