— Сейчас тягу к чужой энергии не сравнить даже с ощущениями,
которые появились после ритуала с кровью Марины Рудлог, и голод не
утихает, — вмешался в разговор Константин Львовский, маг, который и
привел третью Рудлог к заговорщикам.
— Именно, — кивнул Брин. — Значит, грань между мирами стала
тоньше. На нас по-разному это воздействует, но, например, Дугласу,
как самому близкому из нас к Гёттенхольдам, пришлось уходить к
монастырю, потому что контролировать себя он уже не мог. На всякий
случай все темные братья пьют настойки из растений с храмовых
земель.
Черныш слушал внимательно, сейчас как никогда похожий на хищную
птицу — блеском темных глаз, наклоном головы. Настойки были
спасением, потому что опасности подвергались свои же, не являющиеся
потомками Темного жреца. Например, сам Данзан Оюнович, чья аура
светила и манила, как горячий и сытный маяк.
— Возможно, нужно немного подождать, — продолжал Брин. — Грань
истончается. После смерти королевы Рудлога прошло почти семь лет,
когда отток ее силы стал заметен и привел к изменениям стихийного
фона на Туре и ослаблению Стены вокруг Рудлога.
— У нас нет семи лет, — сухо напомнил Черныш. — Еще год-два в
лучшем случае, и Тура станет планетой нежити. И если смерти Белых
королей недостаточно, то можем ли мы позволить себе ждать, чтобы
это понять?
Он осмотрел хмурые лица соучастников — и пожилых, и совсем
молодых. Да, часть из них были фанатиками, но в основном здесь
присутствовали обычные люди. И убийства для них, даже оправданные
высшей целью, не являлись тем, с необходимостью чего легко было
смириться.
— Не думайте, что я испытываю радость от того, что нам
приходится делать, — резко проговорил Черныш. — Я близко общался с
отцом Луциуса Инландера, неоднократно пересекался с ним самим и
крайне его уважал. Но трудные времена требуют трудных решений.
— Мы все это понимаем, — сдержанно и сочувствующе сказал Брин.
Остальные хмуро кивали. — Но есть еще кое-что, о чем вы должны
знать, Данзан Оюнович. Дело в том, что после смерти Белых королей у
некоторых из нас начались очень странные сны. Сны о другом мире, о
поселениях крылатых людей, очень похожих на вторую ипостась
потомков Черного Жреца, дар-тени. Я бы не придал этому значения,
если бы не массовость и навязчивость этих снов. Там мы… в другом
теле, с другими воспоминаниями, Данзан Оюнович. И я вспомнил.
Вспомнил о том, что рассказывал Роман Дмитриевич Соболевский о себе
и Фабиусе Смитсене.