Я вытерла мокрые щеки и сильнее вдавила педаль газа. Рано или
поздно должен мелькнуть указатель на Иоаннесбург. А не будет его —
отъеду до ближайшего города с телепорт-вокзалом и уйду к себе
домой. И больше никогда, никогда никому не поверю.
«Ты и в прошлый раз это себе обещала».
Память услужливо подкинула картинку увиденного в кабинете, и я
зарычала сквозь зубы. Ведь в первые секунды я даже не поняла, что
происходит. А потом пришло осознание, в глазах потемнело и стало не
хватать воздуха.
Горло сдавил спазм; я рванула из ушей тяжелые рубиновые серьги,
со злостью бросила их в стекло машины и снова тыльной стороной
ладони вытерла слезы, которые и не переставали течь. На руке
остались разводы туши и помады. И белый мой плащ весь был в черных
мокрых пятнах.
Как хорошо, что на улице стояла машина и я оказалась избавлена
от унизительного выяснения отношений. Не хочу слышать его, не хочу
видеть, ненавижу! Как хорошо, что я сообразила: телепорт мне никто
не откроет, — и решила бежать. Как хорошо, что в замок зажигания
были вставлены ключи.
На «Колибри» меня точно никто не догонит, даже если Кембритч
поднимет в погоню всю полицию герцогства.
«А как ты вернешься домой? Что скажешь родным?»
— Вася обещала, что не будет меня заставлять, — пробормотала я.
— Скажу, что поняла: он не мой человек. А там решим. Главное сейчас
— добраться домой.
«Колибри» летела по шоссе вдоль моря на пределе моих
возможностей. Я еле справлялась с управлением и не могла заставить
себя сбросить скорость. В зеркале заднего вида что-то мелькало — я
сощурилась, пытаясь понять, что вижу, и выругалась. Почти над самой
дорогой, метрах в двадцати, за мной несся огромный крылатый змей. И
он, черт бы его побрал, меня догонял.
— Не хочу, не хочу, не хочу!!! — я прибавила скорость. Змей
сложил крылья и рванул следом, как молния, как хищная птица,
падающая на добычу. Там, где он пролетал, останавливались машины,
люди выбирались из них, показывали вслед пальцами.
— Нет! — заорала я, чувствуя, как меня накрывает истерика, и
впиваясь ногтями в ладони, обхватывающие руль. — Не хочу!
В голове вдруг наступила тишина и ясность. Змей был уже почти
надо мной и снижался, выставив кривые лапы, — и я, понимая, что
лучше умереть, что не вынесу ни разговора, ни звука его голоса, что
случившегося слишком много для меня, — в каком-то жутком
спокойствии дернула руль влево и вылетела с шоссе в воздух с
обрыва, у подножия которого кипело ледяное море.