Королевская кровь-8. Расколотый мир - страница 18

Шрифт
Интервал


— Марина, — сказал он потерянно, — ты обижена, я понимаю.

— Я раздавлена, — честно призналась я. — Уничтожена, Люк. Была любовь — и нет. Мне жаль, что это случилось. Мне жаль и тебя, и себя. И ребенка жаль.

Он непонимающе моргнул, затем сглотнул, опустил виноватый взгляд на мой живот. Руки стали мягче.

— Ты беременна.

— Да, — всхлипнула я жалобно.

— Поэтому ты хотела согласиться?

— Я бы согласилась в любом случае, Люк. Но не теперь.

— Я ведь тебя не отпущу, Марина, — уверенно сказал он. Я нервно засмеялась.

— А что ты сделаешь, Люк? Будешь держать меня силой? Заставишь выйти за себя? Так за моей спиной Рудлог. Начнется война. Попробуешь уговорить? Что ты можешь мне сейчас еще сказать? Да и вообще, — горечь моя переливалась через край, и желание сделать больно было нестерпимым, — с чего ты взял, что это твой ребенок? Что ты у меня был единственным мужчиной?

— А я не был? — внимательно спросил Люк, глядя мне в глаза. Я не смогла соврать — опустила ресницы, отвернулась.

— Я иду домой, Люк.

— Стань моей женой, Марина, — проговорил он настойчиво. — Несмотря ни на что. Мы переживем эту ситуацию. Я сделаю все, чтобы ты забыла.

Я засмеялась, оглянувшись на него.

— Ты меня не слышал? Я не могу, Люк. Мне противно.

— А как же ребенок? Ты думаешь, я позволю своему наследнику расти без отца?

— Не переживай, — сказала я, ядовито улыбаясь, — ты себе еще сделаешь, а я найду хорошего мужа и ребенку — прекрасного отца. Любой аристократ Рудлога сочтет за счастье взять меня в жены даже с десятью детьми.

— И ты пойдешь? — снова проницательно спросил Кембритч, не реагируя на мой яд, и я дернула головой и зашагала по дороге в сторону замка. Мне было так плохо, что хотелось только сбежать, и никакие слова не могли заставить меня остаться.

— Марина, — позвал Люк. — У Луциуса есть наши фотографии из Эмиратов.

Я, холодея, обернулась.

— Если мы сегодня не поженимся, вечером снимки будут во всех газетах Инляндии.

— Боги, — простонала я, сразу представив последствия. — Как ты… как ты допустил?

— Я виноват, — снова сказал он, играя желваками, и я словно воочию увидела, какими глазами на меня посмотрят Василина и Мариан, и что они будут мне говорить, и как начнут в народе сплетничать и про Ани, и про меня, и про всю семью Рудлог. Сжала кулаки, застонала от отчаяния.