— Качай, — процедил инляндец. И задохнулся от потока хлынувшей в
него энергии.
Через несколько минут Свидерский опустил руку — резерв Макса был
полон. И Тротт, подняв побледневшее лицо с каплями пота на висках,
отшатнулся с громким выдохом, сжимая кулаки, окинул Алекса
ненавидящим болезненным взглядом и, шатаясь, побрел на кухню.
Раздался звук льющейся воды; Свидерский, пройдя следом, увидел, как
друг, сунув руки под воду, умывается и трясет головой, заливая
свежую футболку.
— Прости, — сдержанно проговорил ректор МагУниверситета.
— Убирайся, Алекс, — инляндец не повернулся, ожесточенно плеская
в лицо воду.
— Я верю тебе. Теперь верю, Макс. И ты, не терпящий сантиментов,
поступил бы так же.
— Возможно, — Тротт выключил воду, достал белоснежное кухонное
полотенце и стал вытираться. Повесил его на стул, брезгливо потянул
с себя мокрую футболку. — Но проблема в том, Сань, что ты-то не
можешь не понимать: моя выдержка сейчас никак не гарантирует, что я
не сорвусь в университете. Или на улице. Или на наших очередных
посиделках. Ты не Март, который, конечно, больше притворяется
разгильдяем, чем является им на самом деле, — но ему проще мне
верить.
— Я понимаю, — согласился Алекс ровно. — Но теперь я готов
рискнуть.
— Спасибо за доверие, — буркнул Тротт зло.
— Не за что, — усмехнулся Свидерский. — Мне пора. Очень надеюсь,
что и ты научишься нам доверять, Макс. Тебе стоило рассказать нам
обо всем куда раньше.
Тротт покачал головой, посмотрел на свои плечи, забитые
защитными знаками.
— Раньше, — тон его был едким, — я бы не прошел твою проверку,
Данилыч. Увидимся в университете.
Дом инляндца опустел. Он посмотрел на часы — было четыре утра.
Спать не хотелось совершенно, и Макс занялся привычным
успокаивающим трудом: вытер пыль в лаборатории, пропылесосил пол от
осыпавшейся штукатурки. После уборки опять сделал себе кофе — чтобы
до занятий с Поляной и Ситниковым поработать в лаборатории, — и
там-то, на диване перед столом, его и сморило.
Проснулся он позже полудня. Непонимающе сфокусировал взгляд на
чашке с остывшим кофе, посмотрел на часы и, очень недовольный
собой, поднялся.
Экзамен по основам стихийных закономерностей должен был начаться
через два часа.
Алина
— А бледная-то опять какая, — проворчал Аристарх, оглядывая
пятую принцессу дома Рудлог. — И глазища испугааанныя! А что у нас
с витой-то? Ой, довела себя, студентка-то бедовыя, до истощения, —
он так истошно причитал, что Алинка краснела и одновременно
хихикала, — как на ногах-то держишься? А ну быстро сдавать злодею
последний экзамен, и потом чтобы на каникулах отоспалась и
отъелась! А сейчас наклонись-ка. Ближе!