— Ага, — Алинка повеселела, — а «нор» — это «аристократ». А арх…
арх — благословенный. То есть тха-нор-арх — самый большой и
благословенный богами аристократ?
— Верно.
— А тха-охонг — «огромный охонг», — увлеченно продолжала
принцесса.
— Верно.
— А тха-орен — дворец! — она дунула на пряди, упавшие на
лицо.
— Я уже понял, что вы поняли, Богуславская, — едко проговорил
инляндец, и она воздела глаза к небу, нарочито обиженно надув губы.
«Ну вы и зануда, лорд Макс» не прозвучало вслух, но мысли спутницы
были так же очевидны, как и то, что солнце клонится к
горизонту.
Макс воспользовался паузой, чтобы оглядеться и прислушаться.
Теперь он постоянно существовал в режиме сканирования окружающего
пространства. Даже во сне расслабиться не получалось.
С момента их прыжка со скалы прошел почти месяц, а они все еще
не дошли до поселения дар-тени. И не потому, что Богуславская
задерживала их, — наоборот, она заметно окрепла, мышцы на руках и
ногах приобрели рельеф, и теперь принцесса куда легче выдерживала и
полноценные дневные переходы, и вечерние тренировки. Но влажный
папоротниковый лес кишел охонгами и отрядами из твердыни Аллипа,
посланными навстречу. А в спины дышали ловчие из отряда старого
знакомого, нора Хенши.
Хорошо, что Охтор за прошедшие годы исходил лес между холмами и
поселением вдоль и поперек и знал в нем каждый папоротник. Пришлось
петлять, чтобы обходить засады и чутких охонгов, заметать следы,
отказываться от разведения костров. Беглецы то прятались от отрядов
ловчих в убежищах, вымазавшись мускусными железами местного мелкого
оленя — только чтобы не учуяли охонги, — то шли ночами, пробираясь
почти вплотную к чужим отрядам или обходя их по мелкому морю. Все
это удлинило время пути больше чем вдвое. И Макс прекрасно понимал:
то, что их до сих пор не поймали, — невероятная удача.
Он начал учить Алину Рудлог местному языку сразу после того, как
они вплавь добрались от скалы, в которой провели день, до берега, к
которому вплотную подступал папоротниковый лес. Когда Тротт очнулся
в нагретой пещере, обнимая горячую принцессу, крепко спящую у него
на коленях, он долго слушал ее дыхание, не двигаясь, чтобы не
разбудить, и ругал себя за то, что не подумал об изучении языка
раньше. Погибни он на холмах, и как бы она смогла объясниться с
главой поселения, даже если бы у нее получилось дойти до него?