С увлеченностью исследователя он
наблюдал за процессом, свидетелем которого был неделей раньше
внутри субмарины. Волны накрыли палубу и захлестывали рубку. Вскоре
и она ушла под воду, лишь изредка показывая люк.
— Обратите внимание, господа.
Движение в таком положении требует точности поддержания глубины в
пределах трех-пяти футов.
— А если нырнет глубже? — спросил
Попов.
— Вода внутрь не пойдет, ее
непременно остановят клапана. При погружении обе трубы закрыты
особыми герметическими заслонками.
— Дым пропал, — заметил
Литке.
Якоби прокашлялся и попросил
распорядиться о снижении скорости до трех узлов.
— Экипаж закрыл захлопки и затушил
топку. Лодка может погрузиться глубже и пару миль пройти на
остаточном давлении в паросборнике. Но по нашей договоренности
подводный ход ожидается на гальванической тяге.
Минут через семь Краббе опустил
бинокль и сердито заметил:
— Куда делись, прохвосты? Даже
пузырей нет. Шест бы привязали с тряпицей. Не дай бог как
утопли?
Через двадцать минут министр начал
закипать. Но меж волнами возник бурун, и ровно в таком же положении
относительно «Единорога», как и до погружения, «Щука» выбралась на
поверхность. Из обеих труб вырвались фонтанчики воды, точь-в-точь
как из дыхала кита: экипаж осушил их воздухом высокого давления.
Облегченно выдохнули члены комиссии. До этого лодка
Александровского лежала на дне Невской губы часами. Но там
пятнадцать футов глубины, здесь — все сорок, и «Щука» несется сломя
голову в просторы Балтики.
— Как они сумели точно определить
свое место? — спросил министр.
— Шум винтов канонерки отчетливо
слышен. Капитан Берг держался справа от них.
— Отменно, господа! — Краббе обвел
взглядом замерзшую комиссию. — Он нас чует, мы его нет. То есть
может мину подвести, иную пакость учинить, а мы прознаем лишь когда
ко дну пойдем. Сколько он может под водой пробыть?
— На электричестве четыре часа при
ходе два с половиной узла. То есть десять миль. На паровой машине
миль триста на поверхности или двести пятьдесят под трубами. Внутри
химические патроны есть, воздух освежают.
Краббе обернулся к
Александровскому.
— Что вы на это скажете, господин
титулярный советник?
Фотограф выложил последний
козырь.
— Мою лодку можно заправлять сжатым
воздухом от любого нагнетателя. На «Щуке» стоят разовые
гальванические элементы.