— Парусник увижу, пароход услышим.
Мы сами есть хорошо заметны.
Над водой на мачте реял Андреевский
флаг.
— Главное, не пропусти маяк на
Лавенсари.
— До него больше трех часов,
господин лейтенант, — отозвался Ланской.
Теперь над водой показывалась только
рубка. Должно быть, со стороны феерическое зрелище: синий
Андреевский крест плывет над штормовой Балтикой, а под ним, кроме
волн, ничего не видно.
В «Щуке» сразу стало приятнее. Качка
заметно уменьшилась, особенно бортовая. Вообще маленький
полупогруженный кораблик болтает куда меньше, чем тот же
«Хаусатоник». Лишь когда самые крупные волны накрывали воздушную
трубу, заставляя срабатывать отсечной клапан, нагнетатель машины на
несколько секунд создавал неприятнейшее разрежение. В ушах
стреляло, что вместе с качкой делало отсеки «Щуки» не самым
приятным местом на свете. Вдобавок несколько часов полуподводного
хода при восьмидесяти процентах максимального давления в котле
здорово подняли температуру. В машинном было больше сорока пяти
градусов, впереди — под тридцать пять.
Мичман показал Бергу
карту.
— Я проложил курс не к северной
оконечности, а южнее. Так мы убрались с главного судового хода.
Увидим остров — примем влево. Здесь, до Нарвской стенки, глубины не
меньше шестидесяти футов. Воздуха хватает, предлагаю нырнуть на
полчаса.
Опасные морские глубины показались
раем. Качка стихла. Слой воды отрезал от шторма. В полумраке
лампадок подводники развернули запасы еды и подкрепились. После
болтанки есть не хочется. Но скоро всплывать, там тем более будет
не до питания.
Минут через сорок Том
доложил:
— Газ в баллонах кончается, скорость
падает. Нужно всплывать, а то заново разводить пары, не имея хода,
— опасно.
Как только в лодку полился влажный
наружный воздух, механик запустил топку. Вновь в цилиндры вернулось
давление из котла. Возобновилась качка.
Через пять с половиной часов после
Гохланда Ланской забеспокоился: должна показаться земля. Чтобы ее
вообще не заметить, нужно промахнуться мили на три. Он сам
подобрался к перископу, потом попросил всплыть. На семи узлах и
полностью продутом балласте Джон приказал поднять корпус
горизонтальными рулями. Только тогда мичман смог на пределе
видимости засечь маяк. Они здорово отклонились на север.
Бухта острова Лавенсари, безопасная
в плане камней и мелей, если верить лоции, приняла трехмачтовую
шхуну. Ветер ревел по-прежнему, но волнение здесь стихло до
умеренного.