— Все живы? — крикнул
Берг.
— Так точно, ваше благородие, —
доложил кондуктор. В походе они именовали друг друга кратко, но на
людях Александр строго требовал уставного обращения. — Только дыму
наглотавшись.
Переправка троицы на «Русалку» и
взятие аварийного борта на буксир заняли около часа. Лишившаяся
тягача субмарина Александровского, задрав к небу уродливый нарост
на носу, потянулась вперед, обошла фрегат и погрузилась. Та же
скучная картина — скорость два узла, бурление пузырей позади
флагштока. Через восемь миль и четыре часа лодка всплыла,
неподвижно качаясь на волнах. Ясно — пока разведет пары, накачает
воздух в баллоны да малым ходом восьмидесятилетней старухи двинется
в Кронштадт, аккурат к утру ее можно ждать.
— Ваше благородие, — обратился к
проверяющему Берг, стоявший в запасной робе, так как форма сушилась
в машинном. — Шесть пополудни. Ныряем али до завтра?
— Хотите поторопить
генерал-адмирала, мичман?
— Дерзить не желаю. А только прошу
просьбу передать: пройдем хотя бы до Сескара. Здесь глубины
несерьезные.
— Уверены? Миль сорок от
Котлина.
— «Щука» на Гохланд ходила, без
дозаправки вернулась, штормовала раз. Что ей сорок миль?
— Глядите, мичман. Ваша карьера
только началась, а вы ее на карту ставите. Семафорьте на
флагман.
Великий князь решил досмотреть
представление до конца. Как только получили отмашку, Джон скатился
в рубку с криками:
— Полный вперед! Приготовиться к
погружению на перископную! Погружение!
Когда люди жалуются и хнычут, что у
них все было замечательно, а только в присутствии зрителя случаются
поломки и иные напасти, стоит пожалеть чудаков. Техника чувствует
настрой хозяев. Так и «Щука» узнала, что в ответственный день
нельзя капризничать. Не заедал ни один вентиль, не пропускал ни
один трубопровод, не отходил ни один контакт. С натужным стуком
машины лодка отдавала положенные пять узлов на глубине десять
футов.
Заинтригованный капитан-лейтенант
попросился к перископу. Прильнув к черному наглазнику, увидел
фрегат на левом траверзе, беспокойные волны и сереющее вечернее
небо.
— Десять миль прошли под перископом,
столько же осталось, — посчитал Ланской. — Под килем не меньше
футов шестидесяти.
— Машинное, подготовиться.
Погружаемся на тридцать футов.
Наблюдатель, стараясь не мешать,
тщился запомнить действия экипажа. Видно было, что каждое вращение
рукояти, опускание рычага, поворот рулей отрепетированы десятки
раз.