Вторая часть дня прошла для
англичанина с переменным успехом. Второй пуск крупной торпеды
удался не хуже прежнего, а в числе обнаруженных на дне железяк
ничего подобного не сыскалось.
— Это русские, сэр, — шепнул
помощник. — В их присутствии любая техника шалит, как пьяная
портовая девка.
Услышав результаты опытовых стрельб,
великий князь мудро решил подумать. Англичане удрученно
демонтировали торпедные аппараты, забрали пойманную мину и убрались
восвояси. Капитан подлодки получил разнос, но ничуть не
огорчился.
Через неделю после неудачи Уайтхеда,
уничтожавшей саму идею самодвижущихся подводных зарядов, Берг
настоял, чтобы Попов приехал на Кронштадтский пароходный завод по
крайне доверительному делу, не посвящая никого. В закрытом эллинге
капитан-лейтенант извинился за попрание официоза и сбросил брезент
с длинного стального предмета. Адмирал ахнул. На полу лежала
аккуратно вскрытая и распотрошенная мина Уайтхеда.
— Черти подводные, где вы ее
нашли?
— Под водой, ваше
превосходительство, — осклабился Рейнс. — Мы поймали это в сеть
около плотика, «Щукой» увезли и ночью вытащили, о'кей?
— Воровство! Под суд
захотели?
— Как посмотреть, Андрей
Александрович, — осторожно вмешался Берг. — Кража — грех, офицера и
дворянина недостойный. А ежели военный секрет увели у Англии,
нашего вечного недруга, выходит — разведка. И с Австро-Венгрией,
где мина выделана, Его Императорское Величество не очень
ладит.
— Вы хоть представляете,
капитан-лейтенант, какой будет скандал?
— О сетке никто не прознает. А
касательно тайны удержания глубины — Уайтхед торпеду потерял, мы ее
нашли. В чем непорядок?
Попов лихорадочно
размышлял.
— Даю сутки. Мину обмерить до сотой
доли дюйма, механизмы спрятать, корпус затопить на глубине. Никому
ни слова!
— Есть, ваше превосходительство.
Обмерили уже. Ночью утопим.
Адмирал обернулся у
двери.
— Кто придумал с сетью?
— Кондуктор Вашингтон, — ответил
Берг. — Он сетями рыбу ловил на Миссисипи.
— Не могу наградить, а надо бы.
Выходит, он давеча изобрел первое противоторпедное
оружие.
Следующим высоким гостем был ни
много ни мало сам великий князь. Заявившись через месяц, он проявил
милость и не велел уведомлять подводников о своем приезде, иначе
работа на неделю превратилась бы в натирание поручней.
Чуть просевшая на корму «Щука»
украсилась пятеркой опытовых якорных мин. Экипажи двух субмарин
что-то колдовали, перекладывая листки и ожесточенно
споря.