Гальюн на «Генерал-адмирале»
просторнее отсека субмарины и намного светлее, подумал гость. Как в
гробу, хотел сказать он, но одумался — моряки суеверные.
— Мне докладывали, что обе лодки
достроены. Это правда?
— Так точно, князь.
— Выходит, вас давно пора с завода
перевести на военную базу.
— «Ерша» и «Щуку». Когда смогу
начать работу с «Александровкой»?
— Вы уже ей имя подобрали, Берг, раз
автор не сподобился. Смету я видел. Выходит как две канонерки. По
возвращении обсудим. Зависит от… Не буду забегать вперед. Разрешите
глянуть в перископ.
Великого князя интересовало
решительно все. Он принял бутерброт, откушал чаю с сухарями,
разогретого на крохотной электроплите, сходил в гальюн — то есть
уединился в носу у ведра в футе от унтера. Втиснулся в вонючее
машинное пекло, испросил дозволения переключить электромоторы на
генерацию, через полтора часа — обратно, когда «Щука» вышла в
намеченный район и приготовилась к уборке труб. По количеству
задаваемых вопросов князь превзошел ребенка.
— Почему у нас только пять
мин?
— Поставить направляющие в два ряда,
будет десять. Больше не могу. Лодка погружается с дифферентом на
корму и не хочет вниз.
— То есть десять мин — предел ее
вооруженности?
— Вместо мин унесет две
четырнадцатидюймовые торпеды, по одной с каждого борта. Только
торпед пока нету.
Про себя Берг добавил — единственную
утопили по приказу Попова.
— Обсудим, — многозначительно сказал
генерал-адмирал.
Лодка всплыла и застопорила ход. На
волнах плясали пять веселых ярко-красных буйков, растянувшихся в
ровную праздничную линию.
— Убрать буйки и заменить опытовые
на боевые — здесь никто не пройдет. — Берг стоял на мокрой палубе и
смотрел на обманчиво безобидное творение своих рук. — В прошлом
году мы ходили к крепости Гохланда. Там до сих пор видны следы
британских бомбических пушек. Англичанам бы десяток мин по курсу да
пару торпед в бок флагману. Кто не потонул — удрал бы что
ошпаренный, а наши целыми остались. Жаль, что длину минрепов
заранее нужно вымерять. Рейнс, командуй погружение.
Наверно, нет корабля в России, да и
в мире, где генерал-адмирал стерпел бы подобное обращение.
Капитан-лейтенант был обязан спросить у него как намного более
старшего по званию, но… Во-первых, в сложном устройстве потайного
корабля он мало что понимал, кроме одного — для безопасности надо
выполнять все, что говорят подводные черти. Во-вторых, ни у
августейшего пассажира, ни у экипажа не было особых иллюзий:
подводный ход опасен, и затони лодка — погибать всем. Поэтому,
спускаясь в темный и жаркий отсек, провонявший техническими
запахами и человеческими телами, а также железным ведром в носу,
будто заносишь ногу на порог, за которым ждет Страшный Суд. Перед
ним все равны — и брат Государя, и безродный негр с американского
Юга.