Есть люди, коим Фортуна улыбается.
Макаров из такой породы, он не ждал подарков от норовистой девицы,
а работал не покладая рук, чтоб ей некуда было деться. Через десять
дней лейтенант оказался способен командовать лодкой с опытным
экипажем. У Ланского и Малыша Джона на это ушли месяцы.
Тома выпустили под ручательство
Берга и Макарова, но без права выхода в море. Днем позже очередной
сюрприз преподнес Рейнс. Он сбежал с гауптвахты, наведался к себе в
дом, забрал револьвер, хранившиеся там деньги — долю в восполнении
затрат на «Щуку» — и скрылся неведомо где. Куда делся ковбой, никто
даже представить не мог. Кронштадт на небольшом острове, сообщение
с материком лишь по морю, патрули проверяют документы у всех
подходящих под описание. Берг боялся вообразить, что будет, если
Малыш с «кольтом» напорется на патруль из пяти-шести
человек.
На этом плохие новости кончились.
Пруссия вторглась во Францию, унизительный Парижский договор о
демилитаризации Черного моря превратился в ничего не значащую
бумажку. Государь Император и Морское министерство решили срочно
нарастить силушку на южном фланге, не затратив много денег. На
волне настроения «побольше и подешевле» самодержец утвердил две
программы — круглых броненосных «поповок» и наступательных
субмарин, способных минировать Босфор. Турки заложили новые
корабли, подхватив кураж в гонке вооружений.
Глава
восьмая
Судьба опального подводника
определилась с ясностью в течение лета. Его заслуги в рождении
первой мореходной подлодки никто не умалял. Поэтому он получил
целую команду энтузиастов, готовых сутками чертить новые подводные
корабли и торпеды. Однако дальнейшее продвижение по службе
состоялось бы разве что при весьма удачном применении его потаенных
кораблей.
Хитрый Макаров предложил в
документах именовать самую большую субмарину «Александровкой» в
честь покойного деда правящего императора. Министерство возмутилось
и перекрестило ее в «Александр Первый». От фамилии фотографа в
названии его детища осталось мало.
Иван Федорович назначил себя
обиженным и от подводных дел отстранился, со статской службы
уволился и вернулся к фотографическому ремеслу. Берг пробовал
привлечь Александровского к переделке лодки, но тщетно.
С легкой руки Тома ее меж собой
звали «корова». Украсившись по примеру «Ерша» громоздкими боковыми
систернами балласта, она действительно смотрелась не элегантно.
Лишь носовая часть, ранее похожая на курительную трубку,
скруглилась и облагородилась. Задняя рубка стала единственной и
выросла в высоту, обретя духовую и зрительную трубы.