Мясо оказалось не хуже пива. На
прощание Джон сказал:
— Привет угольку, Алекс.
— Не выйдет, прости.
— Чего так?
— Я обязан сдать тебя жандармам.
Если Тому проболтаюсь, он обязан донести, что я тебя не выдал.
Зачем ему это?
— Сложная страна — Россия. Нигде не
просто. Бог даст, увидимся.
На следующий день перед отплытием
Берга поймал немецкий репортер, закидавший вопросами о подлодке.
Александр заявил, что судно не погружается. Оно, как американский
«Монитор», глубоко сидит в воде для защиты от снарядов, но не
вооружено.
— Жаль, — огорчился газетчик. —
Ходят слухи, что русский флот имеет лодки как «Наутилус» капитана
Немо.
— Мне тем более жаль, — заверил его
Берг, понимая несбыточность надежд на долгое сохранение
тайны.
Обратная дорога без погружений
получилась куда более быстрой. Просторная по сравнению со «Щукой»
лодка несла двадцать человек экипажа. Для небольших походов в
учебных целях и тридцать может принять. В такой сравнительно
крупной команде надо и людьми командовать, а не только за лодкой
следить. Главное — отсеивать ненадежных личностей вроде первого
экипажа Герна, запалившего под водой топливные брикеты.
Когда до Толбухиного маяка на
западной оконечности Котлина осталось миль тридцать, Берг отдал
команду «По местам к погружению стоять!». Подлодка ушла под
перископ. Тут бы и провести плановое погружение на большую глубину,
задействовав электромотор, но старпом через окуляр увидел сбывшийся
кошмар подводников: с попутным восточным ветром со стороны Невы
бесшумно приближался здоровенный барк на всех парусах, экономя
уголь.
— От него какой-то шум вообще есть?
— спросил капитан. — Скрип корпуса, плеск воды. Подвсплываем, чтоб
он нас видел, и расходимся справа.
Лодка подняла над водой рубку. Когда
до парусника осталась сотня саженей, Берг распорядился:
— Стоп, машина. Полная тишина.
Слушать в отсеках.
«Александровка» по инерции скользила
к левому борту парусника. Внутри ее замерли движения и звуки,
остались лишь тихое шипение пара в машине да стук
сердец.
Парусник саженях в двадцати
отозвался тихим шелестом воды и нудными скрипами корпуса, когда
оказался на левом траверзе.
— Средний вперед. К прискорбию,
услышать загодя парусное судно мы не в силах. То бишь всплытие на
перископную глубину всегда есть лотерея, — озвучил Берг неприятный
вывод.