— Дозволяю. Молодцы! — Император
обвел глазами членов команды, видимых в полумраке. — Команда
достойна награды.
Нестройное уставное «гав-гав-гав»
умолкло в отсеках, а Макаров скомандовал всплытие и движение домой.
Через четверть часа «Мурена» всплыла позади. Бергу пришлось
сложнее, он истратил обе торпеды. Капитан «Русалки» хоть и признал
попадание, но напирал, что стрелял по волнам «где недавно нырнула
лодка» или «откуда начинался след мины». Наблюдатель, щадя чувства
экипажа броненоски, отрапортовал о возможном нанесении повреждений
подлодке.
На следующий день Макарова вызвали в
Кронштадтское адмиралтейство под августейшие очи. Степан Осипович
лишний раз поразился короткой дистанции. Его, лейтенанта, пусть и
командира самого особого морского отряда, желает видеть
генерал-адмирал.
Судя по свите и охране, великим
князем не ограничится. Предвидение не обмануло: венценосный
пассажир «Барракуды» также присутствовал. На фоне братьев морской
министр Краббе и адмирал Попов не казались большими
начальниками.
После «…по вашему приказанию»,
щелканья каблуками и бодания головой Макаров застыл изваянием.
Константин Николаевич приблизился и улыбнулся.
— От меня личная благодарность,
господин лейтенант. Не подвели, не посрамили.
— Рад стараться, Ваше Императорское
Высочество!
— Разрешите вмешаться в вашу беседу,
господа? — иронически спросил Император. — Последнее время слишком
часто слышу про маленький отряд и его отважного командира,
всего-навсего лейтенанта.
— В чем же дело, Государь. Присвоим
подводнику звание капитан-лейтенанта и превратим его отряд в
большой.
— Заслужил. Исправим ситуацию, когда
лейтенант командовал капитан-лейтенантом. Кстати, нашего квасного
карбонария тоже как-то надо поощрить. Константин Николаевич, ваше
мнение?
— Святого Владимира четвертой
степени.
— Не слишком ли роскошно для
опального?
— Ни в коей мере. Не держу зла на
него. Берг не смог приструнить своего офицера, потому наказан. А
лодки наши — в огромной мере его заслуга.
— Так и быть. Без ленты и
мечей.
Пока члены императорской семьи
коротко совещались, новоявленный капитан-лейтенант не смел
выкрикнуть уставную благодарность. В голове родилась невместная
шутка: Александр ныне с голоду не умрет — младший Владимир давал
сто рублей годовой пенсии.
Смена монаршего гнева на милость к
подводникам во второй половине 1872 года повлекла массу
последствий. Лодки «Мурена» и «Барракуда» начали службу как боевые,
а не учебно-опытовые корабли. В тройке с «Александровкой» они были
способны ходить к датским проливам и в случае британской
опрометчивости затруднить проход английского флота в
Балтику.