Осенью коллективный военный гений
Адмиралтейства назначил стрельбу практической торпедой в свежую
погоду. Понимая опасность предприятия, Макаров лично вывел «Мурену»
из Петровой гавани.
Волны вздымались на полторы-две
сажени. На перископной глубине ничего не разглядеть, кроме брызг,
пены и водяных валов. Боясь не торпедировать, а протаранить старый
лихтер, коему уготована судьба мишени, капитан-лейтенант приказал
всплытие.
На мостик отправился гардемарин
Степанов. Плотно запахнув резинный плащ, он наслаждался рейдом
через буйство стихии. Лодка неслась на восьми узлах. Ее нос то
взлетал вверх, то проваливался. Удары волн приходились в рубку,
окатывая верхнюю площадку словно из пожарного рукава. Пришлось даже
люк притворить, чтобы влага не попадала в центральный
пост.
Гардемарин первым заметил мишень. Он
сообщил капитану, а ноющая от романтики и восторга юная душа сама
начала складывать стихи, пока «Мурена» поворачивала и выходила на
дистанцию огня. Им не суждено быть законченными и зачитанными в
салоне перед милыми барышнями. Пущенная с левого аппарата торпеда
взорвалась в считаных саженях от форштевня, вырвав заклепки и смяв
левую балластную систерну, а также серьезно разбив прочный корпус.
На полном ходу лодка потеряла весь воздух слева и нырнула с сильным
креном.
Макарова безжалостно размазало по
переборке между центральным постом и вторым отсеком, затем швырнуло
к уходящему вниз левому борту, в поток холодной воды. Прямо в
разбитое лицо ударил ботинок, боцман оттолкнулся, ужом проскользнул
в рубку и задраил люк. Затем не столько оглохшими ушами, сколько
телом подводники почувствовали, как обреченная «Мурена» врезалась
носом в дно. Лодка замерла, обратив вверх правый борт, в емкостях
которого сохранился воздух, недостаточный для подъема на
поверхность.
В головах трещало не только от
удара, но и благодаря нагнетателю, сосущему воздух в топку после
закрытия клапана духовой трубы, пока кондуктор не дотянулся и не
заглушил его. Степан Осипович с трудом выбрался из воды.
Пытаясь восстановить контроль над
затонувшим кораблем, он попробовал докричаться до отсеков. Носовой
не отозвался. Матросы второго накрепко закрутили задрайки, сообщают
о поступлении воды и затоплении на треть, но держатся. Кормовые
отсеки, включая топочный и машинный, пострадали меньше.