Возвращаясь в центральный пост,
Макаров до конца осознал, почему Александр притащил этого странного
негра в Питер и ценил больше, чем своих офицеров.
Раненая лодка взвыла винтами и
дернулась назад.
— Продуть уравнительные!
Шипение воздуха в систернах и
бурление вытесняемой воды лучше рапортов рассказали, что «Мурена»
полегчала на несколько тонн. Глухо грукнул балласт. «Мурена» начала
медленно выравниваться и постепенно отползать назад, вспахивая
носом борозду. Центральный пост тут же наполнился хлорной
вонью.
— Продуть главный балласт правого
борта!
Корпус снова завалился налево, но
вонь не уменьшилась. Сперло дыхание, резануло по глазам, в
носоглотку вонзились тысячи иголок…
И вдруг воздух посвежел. Он не
преисполнился ароматами соснового леса, но, прокашлявшись,
подводники обрели возможность дышать. Затем с характерным чавканьем
начала понемногу уходить вода. Из рубки пробились неверные лучи
света.
— Том, ответь!
— Да, капитан!
— Мы на поверхности?
— Так точно. Правый винт прохватил
воздух. Я смог запустить вентиляцию и помпу. Сожалею, капитан,
отсюда не могу включить осушение носовых отсеков.
— Раз у нас есть вентиляция, пробуй
развести пары.
— Слушаюсь, сэр.
Старпом пролез в рубку, капитан
попробовал что-либо рассмотреть в перископ. Безуспешно, из-за крена
иллюминаторы и оптическая труба слишком низко, заливаются
волнами.
В страшном сне такое не приснится,
мысленно записал Макаров во внутренний судовой журнал. Чудом
всплыли, пятимся на реверсе незнамо куда. Даже компасы не работают,
под таким-то углом. Остается надеяться, что ранний взрыв торпеды и
наше комедиантство как-то внимание привлекли.
С громким шуршанием лодка села на
мель, по-прежнему задирая вверх борт и корму.
— Хорошо хоть не на правом лежим, —
промолвил старпом. — Там вторая торпеда.
— Сплюнь! — Макаров вновь отправился
в машинное.
— Приехали, ваше благородие, —
радостно отрапортовал Том.
— Благодарю за службу, кондуктор.
Только понятия не имею, куда ты нас привез. Кормовой люк сейчас
выше рубочного, пробуем открыть.
Там шумело море. Первая же волна
окатила ледяным душем. Стараясь уговорить себя, что мокрый воды не
боится, капитан высунулся в люк и в перерыве между ударами волн
вскарабкался на кормовые рули.
Толбухинский маяк как на ладони.
Лодку не могут не заметить. Надо пересидеть шторм и дождаться
помощи.