Признаться, я и сам по первости
засматривался, хоть и без особого энтузиазма — чего я там не видел?
Пять лет в педагогическом, где я был единственным парнем в группе,
одарили меня неким иммунитетом к женским чарам. По крайней мере, я
был в этом свято убежден.
— Никита Юрьевич, категорический вам
шалом! — замахал рукой Слава Шольц, кучерявый паренек в очках,
сосед по рабочему месту. — Пока не сел — будь добр, принеси кофе!
Глаза всё никак не разлипнутся.
— А ты на автобусе покатайся, лучше
кофе пробуждает, — посоветовал я, заворачивая на кухню. — Не у всех
жилплощадь в пяти минутах ходьбы от работы, знаешь ли.
— А нечего завидовать. Это, как его
там, антисемитизмом называется. Модное нынче
направление.
— Ага, две тысячи лет уже как модное,
— комментировал я, пока кофейная жижа наполняла стакан с
красующимся на нем именем «Вячеслав».
— Вот-вот! Пока я страдаю за грехи
своего народа…
— Шилов! — раздалось из другого конца
нашего «опен-спейса». — Кончай трепаться! Ты для «Факела-НН» сделал
проект? И принеси мне кофе тоже, раз на кухне.
Закатив глаза, я полез за кружкой с
надписью «Валерия».
— Лер, тебе с молоком и сахаром? Две
ложки?
— Ну а как еще, Никит? И не забудь —
топленое!
— Забудешь тут с вами,
истеричками…
— Чего говоришь?
— Сейчас всё будет! И кофий, и
прожект!
Вообще-то Лера, один из старших
менеджеров, лишь с очень большой натяжкой подходит под определение
«стерва», но в последнее время, с появлением новой заместительницы,
общаться с ней становится всё сложнее.
Разнеся заказы по офису, я смог
наконец приступить к работе. И заряжала она позитивом, как никогда!
Просмотрев детали технического задания, я выяснил, что разместиться
на билборде желает новехонький, недавно отстроенный крематорий. Вот
тебе и «Факел-НН»! И какую рекламу я должен для них
придумать?
Почесывая затылок и тупо пялясь в
монитор, налепил макет из фотографий самого крематория, урн и
почему-то восковых свечек. Оставив место для текста пустым, я с
чувством выполненного долга позвал Шольца курить.
— Видел сегодня Елену Вениаминовну? —
глубоко затянувшись, он мечтательно смотрел в окно. — Какова
женщина, а? Ради такой и помереть не жалко. Прожив перед этим
долгую и полную радости жизнь в достатке, разумеется.
— Я, пожалуй, даже палец ради нее не
порезал бы, — выдохнув дым, я всматривался в окно, пытаясь найти
гигантскую псину, что встречала меня утром. — Да и уровня она не
нашего, чего уж там. Ты машину ее видел? «Мерс» С-класса!
Новехонький. А сама? С платочком шелковым на голове, в очках с
брюликами. Нет, Шольц, такую тебе не заарканить.