Если она права в своих
предположениях, скоро услуги охотников на нежить и просто живущих
мечом начнут требоваться чаще и чаще.
Постепенно тело костеройки перестало
подергиваться, фляги и контейнеры наполнились до горла.
Неподвижность твари не означала смерти — скорее, процесс перехода
на более низкий уровень существования. Немертвая оглядела дело рук
своих, взглянула на небо. До рассвета еще три часа. Она
сосредоточилась и призвала тех из своей свиты, кого не намеревалась
брать в дальнейшую поездку. Вскоре послышался приглушенный стук
копыт, рядом молчаливой укоряющей тенью возник Латам. Телохранитель
пришел без спроса, как всегда.
— Госпожа?
— Я здесь, Витал.
Всадники подъехали поближе и
спешились. Старший из ее смертных слуг, Витал служил ей уже три
десятка лет, на него можно было положиться. Повинуясь легкому кивку
и не задавая лишних вопросов, он приказал подчиненному паковать
добычу. Второй охранник тем временем занимался остатками твари,
обкладывая их деревом и поливая маслом.
— Трофеи передашь господину Хастину —
пусть сам решает, что ему нужно, — отдавала последние приказания
Селеста. — Если возникнут какие-то сложности, немедленно посылайте
гонца в Барди. Из города я не уеду самое меньшее месяц. И…
наклонись.
Многолетний контроль держал демона на
крепкой привязи, но присутствие вблизи существ с теплой кровью
отзывалось напряжением всего тела. Намек на боль, если не покормить
вечно голодную ненасытную сущность. Все-таки сегодня она потратила
слишком много сил. Человек послушно встал на одно колено, так, что
его шея оказалась как раз на уровне губ миниатюрной восставшей, и
откинул волосы в сторону. Его глаза предвкушающее блеснули. Селеста
непроизвольно вводила своих доноров в легкий приятный транс, отчего
многие стремились опять и опять получить подобный наркотику поцелуй
и считали себя в какой-то степени благословленными Ночью. Впрочем,
большинство слуг испытывало благоговение в присутствии всех
восставших — даже среди тех, кто не считал нужным играть с
сознанием.
Насытившись, немертвая отпустила
человека и дождалась, пока его глаза приняли осмысленное выражение.
В последний раз оглядев место схватки, она развернулась и
направилась к ожидавшей ее карете с глухими шторами. За спину она
не глядела. Еще одна ночь, еще один бой, еще один короткий миг из,
может быть, вечной жизни.