Мне, с помощью визоров брони, даже такая темень была нестрашна,
но, чтобы лишний раз не нервировать детей, все-таки решился на эту
демаскировку. Да и как-то спокойнее, когда перед тобой есть огонь,
который ты лишь одной мыслью можешь превратить в страшное
оружие.
Шел аккуратно, стараясь не цеплять стены и не производить
лишнего шума. Мои компаньоны тоже молчали, но я ощущал исходящее от
них напряжение. Мне самому стало казаться, что ползу через толщу
горы по узкому лазу, а надо мной находятся десятки километров
породы, грозящихся рухнуть в любую минуту.
Стены тоннеля сузились и в неровном свете пламени приобрели
зеленоватый оттенок. Казалось, что проход полностью поглощает
малейшие звуки, несмотря на все технические приблуды скафа,
каких-то несколько пройденных метров, а я уже не слышал ничего,
кроме звука собственного дыхания.
– Звуки! Дети! – мысль пронзила меня, стоило лишь осознать, что
я их совсем не слышу.
Камера показала мне два безвольных тела, болтающихся в корзине.
Я же почувствовал удар сзади и заметил, как чья-то рука, тянущаяся
прямо из стены, схватилась за прутья.
Дернувшись, я освободился из слабой хватки, при этом на корзине
осталась болтаться вполне человеческая кисть, разве что пальцев
было шесть штук, и оканчивались они когтями. Оторвалась она с
омерзительным звуком, словно лопнул гнойный нарыв, и, видимо,
именно этот звук послужил сигналом к атаке.
Позади меня по обе стороны из стен стали вырастать конечности
различных существ. То, что я раньше принял за зеленый налет на
стенах, оказалось слоем какой-то биомассы, состоящей из частей тел
различных животных и разумных. Казалось, что какой-то безумный
ученый сплавил их в единый организм.
Целый сонм различных рук, щупалец, лап, клешней потянулись в мою
сторону, цепляясь за броню и корзину. Вот какое-то почти
разложившееся щупальце хлестнуло по шлему, расплескивая слизь
вперемешку с гноем и затрудняя обзор. Задние камеры показывали, как
конечности уже почти залезли в короб с детьми.
Еще одной странностью, отмеченной мною где-то на грани сознания,
было молчание Алин. С момента входа в тоннель, она была необычайно
молчалива, а сейчас и вовсе не отвечала. Меня же опять охватила
какая-то апатия, притупившая чувство страха как за себя, так и за
детей.
Развернулся вполоборота назад и, активировав резак на полную
мощность, направил струю пламени на атакующую биомассу. Ошибочность
своих действий я понял почти сразу, увидев, что эта дрянь не боится
огня и почти не горит, а лишь медленно тлеет, чадя белым дымом. При
этом, словно в древних мифах про гидру, вместо одной отрубленной
руки тут же появлялись две ее копии.