— Я передам.
— Вот видишь, можно же разрешить всё
по-хорошему. Зачем было пытать Брокка и убивать... Как его звали? —
обратился Сезар к уцелевшему телохранителю.
— Том, — ответил тот.
— Тома. Господи-боже, только посмотри
во что ты превратил мою мастерскую. Кстати, как тебе это
удалось?
— Я ведь уже сказал — проклятие. И —
для сведения — меня дико злят пустые вопросы.
Получив всё необходимое, мы не стали
терять времени даром и выдвинулись в неблизкий путь, стараясь
передвигаться просёлочными дорогами и держаться поодаль от крупных
скоплений народа, врагом которого нас столь недальновидно объявили.
И первым из таких должен был стать шахтёрский городишко
Швацаштауб.
Волдо был сам не свой. Таким
подавленным я не видел его даже после тотальной депопуляции родной
деревни. Да что там, даже салют из кишок, устроенный Красавчиком на
большой дороге, не поверг моего оруженосца в столь мрачное
настроение, как нынче.
— В чём дело? — проявил я достойную
баллад чуткость, поравнявшись с почти уткнувшимся лбом в лошадиную
гриву мальчуганом.
— Что?
— Ты вот-вот вывалишься из седла и
начнёшь рыдать в той позе, в которой земля тебя примет. Я
беспокоюсь.
— Не стоит. Я пока ещё не хочу
расставаться с жизнью.
— Но она тяготит тебя. Я это
вижу.
— Как мило с вашей стороны. Знаете, с
самого детства я боялся двух вещей — грязной магии и общественного
порицания. Угадайте, каково мне прислуживать колдуну, имея на
голове ценник в двадцать гиней. Да, знаю, я утомил своим нытьём.
Но, уж простите, ваш выбор помощника был далёк от идеального.
— А что конкретно пугает тебя в
магии? Заметь, благодаря своей врождённой тактичности я ни словом
не упомянул страх общественного порицания.
— Что пугает? Вы серьёзно? — оживился
Волдо. — Ни с того ни с сего фонтанирующие кровью люди меня пугают.
Такой ответ вас устроит?
— Люди постоянно умирают. Так ли уж
важно, как и по какой причине это случается? Думаешь, Том был
примерным семьянином, и, убив его, я обрёк на нищету и страдания
выводок румяных белокурых детишек вместе с фигуристой красавицей
вдовой? Очень в этом сомневаюсь. Он наверняка был мразью, мясником
Сезара, выполняющим любую, самую грязную работу за достойный барыш.
А если и нет, какая разница? В мире полно людей, о существовании
которых мы не знаем, и не узнаем никогда. У каждого своя жизнь, и
иногда она безвременно прерывается. Каждый день, каждый час, каждую
минуту кто-то незнакомый и безразличный нам склеивает ласты.
Неужели ты каждую минуту переживаешь из-за их смерти? Конечно же
нет. Ты попросту не можешь переживать за того, кого не знаешь. А
знаешь ты немногих. Вот если прямо сейчас на нашем пути встретится
одинокий старик, и я, хотя бы смеху ради, отрублю ему голову, тебя
это расстроит?