— Вы навлечёте на нас беду своим
неверием!
— Вот чудак-человек. Я его буквально
за волосы из болота средневековья хочу вытащить, а он за дно
цепляется.
— Неужели вы думаете, что никто до
вас не пытался? И чем, по-вашему, это для них закончилось?
Триумфом? Промышленной революцией?
— Я без понятия, что за неудачники
пытались до меня. Но теперь с вами дядя Кол, сынок, и всё пойдёт
иначе.
— По пизде, — выдал Волдо
несвойственный для себя жаргонизм.
— А вот и нет, — кольнула меня острая
обида. — Откуда в столь юной голове такая огромная куча пессимизма
и выученной беспомощности? Держись меня, Волдо Кёлер, и перед тобой
откроются новые горизонты познания.
Я, как и многие, часто слышал
определение «дыра» в отношении какого-нибудь не самого
процветающего населённого разной поебенью пункта, но никогда не
придавал этому значения. Дыра и дыра, мало ли каких уничижительных
эпитетов существует. Но в случае со Швацаштаубом такая
характеристика была чуть более точной, где-то в районе самого
центра десяточки, с полутора километров, ночью, при ураганном
ветре. Дело в том, что эта серая от вездесущей угольной пыли хуета
расположилась натурально в дыре, прорезающей насквозь совершенно
непригодную для пешего туризма гору.
— Бля... Тайные тропы знаешь? — с
надеждой посмотрел я в ясные очи Волдо, но в качестве ответа
получил лишь немое удивление на конопатой физиономии. — Понятно.
Придётся двигать прямиком через эту дыру и надеяться, что вусмерть
заебавшимся шахтёрам не до изобразительного искусства.
— Хотите дождаться ночи?
— Можно было бы и днём рискнуть, но у
нас нет телеги, а Красавчика за пазуху не спрячешь. Слышал
что-нибудь об этой клоаке?
— Судя по вашему отношению, вы знаете
об этом месте больше моего.
— Клоака — это птичья жопа.
— Я про Швацаштауб.
— А... Может, что-то из душ в память
затасовалось, но он вызывает у меня тревогу, почти как засранный
курами двор на пути к сортиру — слишком велик риск вляпаться.
— Это шахтёрский посёлок. Из
криминала тут разве что шулеры в кабаке, да и стражи должно быть по
минимуму. Мне так кажется.
— Угу. Мне однажды тоже показалось,
что на залупе варенье, а оказалось... Пойдём ночью, постараемся
прошмыгнуть тихо и быстро, не привлекая внимания. А пока разобьём
лагерь. Что? Ладно, просто привяжи лошадей и пристрой куда-нибудь
задницу.