— Как вы можете говорить такое?
— Поверь, у меня есть на то
основания. Вставай, пора идти.
Устав ждать засаду в засаде, к месту
«боя» подтянулся Красавчик и многозначительно окинул взглядом
свежую убоину.
Волдо, всё ещё сидя верхом на трупе
Грега, не остался в долгу и едва не убил любителя юных тел ответным
пламенным взглядом.
— Не тронь, — приказал я Красавчику.
— Это его добыча.
Спуск с горы был долгим и муторным,
как я и предполагал. Порода осыпалась под ногами и копытами, норовя
отправить наш маленький отряд в неуправляемое путешествие на жопе
по острым камням. Волдо был чернее тучи и шагал как лунатик, почти
не разбирая пути.
— Что за Люси? — решил я вернуть его
в реальность.
— А?
— О чём говорил Грег? Какая-то девка
из вашей деревни?
— Люси? Да... Нет! Она не девка.
Почему всё, о чём идёт речь из ваших уст, звучит пошло и
отвратительно?
— Ну, такой уж я охальник. Простите
великодушно. Так что за девка?
Волдо покачал головой и сокрушённо
вздохнул:
— Она приезжала к нам на лето из
Швацвальда.
— О, столичная штучка?
— Да. В деревне у неё жил дед, а
родители — в Швацвальде.
— Симпатичная?
— Да, — ответил Волдо после долгой
паузы.
— Подрачивал на неё?
— Что?!
— В этом нет ничего зазорного. Всё
лучше, чем находить утешение в компании Грега. Ой, прости. Опять не
так говорю?
— Мы были детьми, нам было по
двенадцать.
— Двенадцать... Я в те годы уже знал
всех шлюх борделя по именам и степени изношенности. Любимую — как
сейчас помню — звали Анютой. Такая, знаешь, ух! Кровь с молоком.
Сочная, мясистая. Как статуя античная. Не Венера, конечно... Хотя,
что-то венерическое в ней определённо было.
— Не надо судить меня по себе.
— Понял, пардоньте. А что за история
с подолом? Ну, вот это «Люси, Люси, подыми подол». Похоже на
грязные домогательства.
— Я не хочу об этом говорить. Ясно? С
вами не хочу. Вы достаточно испоганили мне жизнь сейчас, так хотя
бы не гадьте в мою память.
— Ого. Я же всего лишь хотел разговор
поддержать. О чём поговорить двум мужикам, как не о бабах и пушках,
а учитывая, что про пушки ты нихера не знаешь... Постой-ка.
— Что такое? — поднёс Волдо ладонь к
бровям на манер козырька и попытался вглядеться своими
человеческими недоглазами туда, где моё совершенное зрение
заприметило движение.
— Пять всадников. Нет, шесть.
Движутся в нашу сторону.