— Погоня? Но как?
— Видимо, кто-то бдительный слишком
рано обнаружил трупы и сообщил.
Волдо так засопел, что у меня волосы
на затылке шевельнулись от воздушного потока.
— Значит, я зря...?
— Это было твоё решение. И оно было
верным. Но мы не можем учесть всего, никто не может. Ладно, подбери
нюни и двигаем вниз. Не хочу стать здесь мишенью.
Мы достигли подножия горы, когда до
несущихся в облаке пыли всадников оставалось метров триста.
Устраивать с ними скачки не было ни сил, ни желания. Мы наскоро
стреножили лошадей, спрятали Красавчика за подходящий по размеру
камень и обнажили мечи.
— Дьявол, похоже, честного боя ждать
не стоит, — присмотрелся я к приближающимся всадникам. — У них
арбалеты.
— Как вы это отсюда разглядели?
— Морковки много ем. А ну-ка, дай мне
по роже.
— Что?
— По роже вмажь, говорю.
— Зачем? — растерялся Волдо.
— Бей, тряпка! Или Грег тебе яйца
откусил, пока вы кувыркались?!
Волдо покраснел и, перехватив меч
левой рукой, отвесил мне с правой размашистого леща.
— Это что?! Меня угашенные шлюхи
крепче прикладывали! Ещё!
На сей раз вышло пободрее. В ушах
зазвенело, а по лицу разлилось тепло. Лёгкое покалывание пробежало
по позвонкам.
— Тебе Люси таких пиздаков за срамные
поткаты давала?!
Волдо залился багрянцем, сжал руку в
кулак и что есть мочи зарядил мне в нос.
Кожу закололо будто электрическими
разрядами, кровь над губой слетела облачком красной пыли, гонимая в
разы участившимся дыханием. Мир торжественно замер, приветствую его
величество Раж.
— Прячься, — прорычал я, едва слыша
собственный голос из-за пульсации в ушах, выхватил у Волдо второй
меч и развернулся к скачущей во весь опор кавалерии. — Господь —
пастырь мой, — непроизвольно сорвалось с губ, и я побежал.
Они скакали плотно, не дальше двух
метров один от другого. Взмыленные животные исходили паром в
холодном утреннем воздухе. Встречный ветер нёс мне смрад конского
пота, топот копыт и бравурные крики разгорячённых всадников,
решивших, что преследуемая ими цель от безысходности решила свести
счёты с жизнью. Длинные кавалерийские мечи колыхались в руках в
такт галопу, жаждая испить крови. Всадники были облачены в неполные
латы, укрывающие грудь, голени и предплечья. Остальные части тел
защищала в лучшем случае плотная кожа. Кони же и вовсе не имели
защиты, кроме матерчатых попон. Мне претит убивать четвероногих
животных, даже если верхом на них двуногие, но здесь тактика
напрашивалась сама-собой. Как заправский димахер я сходу влетел в
бой и, прочертив жопой по земле, полоснул мечами ноги двух
ближайших коней. Безвинные твари Божьи споткнулись и, рухнув,
отправили седоков в полёт. Не желая ждать, пока промчавшаяся вперёд
четвёрка вернётся за двумя вылетевшими из сёдел неудачниками, я
подскочил к первому, пока тот поднимался, и одним движением отсёк
ему голову. У него даже не успело появиться удивление на лице. Да,
в длинных железках определённо есть своя прелесть. Второй
безлошадный, явно дезориентированный падением, шарил вокруг глазами
в поисках потерянного меча. Как я мог не помочь, имея два? Правый
полоснул под коленями, а левый, когда тушка осела, зашёл сверху в
горловину кирасы. Мёртвое тело повалилось навзничь, салютуя моему
мастерству фонтаном из вскрытой шеи. Четвёрка тем временем только
успела развернуть коней метрах в двадцати от меня и окинуть поле
брани полными растерянности взглядами. Впрочем, растерянность
продлилась недолго, и ребята потянулись к арбалетам. Я тоже не
медлил. К тому моменту, как крайний левый положил болт на тетиву,
мой клинок уже щекотал ему кишки, заскочив туда снизу, через пах.
Стеганув коня по крупу, я метнулся к следующему любителю пострелять
в честных дуэлянтов и, не мудрствуя лукаво, перерубил подпругу,
после чего стащил с лошади вместе с седлом, но прикончить не успел.
Плечи двух арбалетов гулко ухнули, и один из болтов застрял у меня
в правом бедре. Опять! Надеюсь, теперь-то хоть без яда?!